Медовое путешествие втроем - Дарья Донцова Страница 5

В лесную чащу на нашем участке заглядывает только садовник, да и то не особенно часто, в основном для того, чтобы обрубить сухие ветви. Дорожек, выложенных плиткой, здесь нет, а земля покрыта слоем упавших иголок и шишек, сквозь который слабо пробиваются трава и какие-то неприхотливые цветочки.

Я внимательно осмотрела ограду. Интересно, какая у нее высота? Метра два с половиной? Или три?

Наша семья мирно жила в Ложкине лет этак семь-восемь, как вдруг администрация поселка решила отгородиться от внешнего мира забором, смахивающим на Великую Китайскую стену. Жителям, чьи участки прилегали к общему забору, эта идея пришлась не по вкусу, зато остальные выразили восторг. И последних оказалось большинство. Ограждение возводили год, и когда оно наконец-то поднялось во весь рост, то не вызвало у меня никакой радости. Но ведь человек привыкает ко многому, постепенно я перестала обращать внимание на серую громадину. А потом садовник посадил вдоль нее какой-то тенелюбивый плющ, и теперь одну половину бетонных блоков летом покрывает лиана. Вторую, «голую», наш Миша только-только принялся озеленять.

Сейчас я стояла как раз около этой части забора и прекрасно понимала, что вскарабкаться на него даже взрослому человеку без специальной подготовки невозможно. А уж четырехлетнему ребенку и подавно никогда не справиться с такой задачей.

Я села на пенек. Так… Надо постараться успокоиться. Маленькие дети не способны скакать по елям и преодолевать высоченные заборы, к тому же время уже вечернее, малышей сейчас укладывают спать. Дашутка, ты просто дурочка, не было никакой девочки. У тебя случилась галлюцинация, навеянная беседами с Юрием Ивановичем. Сосед слишком часто стал наведываться ко мне в гости, вот в чем дело. Надо очень вежливо и осторожно сократить его визиты. Собственно, чем я могу помочь Малинину? Ему требуется квалифицированный психотерапевт, а может, даже психиатр. Дружеское сочувствие никак не решит его проблему.

Вы не понимаете, о чем я? Сейчас объясню.

Я уже упоминала, что банкир Сыромятников продал свои владения семейной паре Малининых. Вселившись в особняк, его новая хозяйка Лена пришла ко мне с каким-то бытовым вопросом, уже не помню, что ей понадобилось, и мы мило побеседовали. Потом кот Фолодя по старой привычке забрел на соседский участок и, как всегда, нагло развалился там на террасе на столе. Юра принес безобразника домой со словами:

– Я подумал, вы его ищете. Правильно сделали, что повесили кошке на шею жетон с адресом и телефоном.

– Наш питомец – мальчик, кот, – улыбнулась я. – Простите, раньше ваш коттедж принадлежал людям, которые обожали Фолодю, вот баловник и заявился к вам.

– Мы с Леной тоже очень любим животных, – заверил Юрий. И тут же добавил: – Но не можем никого завести, так как у Андрюши аллергия.

Андрей, четырнадцатилетний сын Малининых, совсем не выглядит больным. Наоборот, это крупный, плечистый подросток, которого, на мой взгляд, слишком опекает мать. Пареньку не разрешают одному выходить за ворота, и в школу он ездит не на автобусе, который каждое утро собирает у проходной поселка детей, направляющихся в местную гимназию. Нет, Андрея на занятия доставляет Лена. И я ни разу не видела, чтобы младший Малинин катался на велосипеде с другими ребятами или сидел в кафе у нас в поселке. Похоже, Лена очень боится за сына, поэтому старается держать его поближе к себе. Андрюша – вежливый, воспитанный парень, его родители – приятные люди, наши участки примыкают друг к другу, поэтому нет ничего удивительного в том, что мы с Малиниными сблизились и захаживаем друг к другу в гости запросто, без приглашения.

В конце июня ко мне подошла наша домработница Анфиса и сказала:

– В кладовке стоит большой сундук, набитый вещами для маленькой девочки. Может, их надо проветрить и переложить лавандой? Кажется, из сундука моль летит.

Я удивилась.

– Наряды для малышки? Чьи они? Неужели Машины? Впрочем, в Ложкине можно обнаружить что угодно. Чуланы не разбирались с момента нашего въезда в особняк и лишь пополняются очередными партиями никому не нужного барахла.

– Может, я потихонечку наведу в дальних углах порядок? – предложила Анфиса. – Не беспокойтесь, ничего без вашего ведома не выброшу.

– Пожалуйста, – разрешила я, – если не лень, можешь сколько угодно рыться в тряпках.

Через день Фиса позвала меня на чердак и показала две груды вещей.

– Слева то, что вообще никуда не годится, – отрапортовала она. – Три сломанных утюга, кастрюли с отбитой эмалью, обрезки ковролина, ватное одеяло с дырками…

– Выбрасывай немедленно. Зачем Ира хранила эту дрянь? – удивилась я. – Очень хочется позвонить в Париж и задать ей этот вопрос.

– Ирина хозяйственная, – защитила коллегу Анфиса. И решительно сменила тему: – Поглядите сюда, тут хорошие шмотки. Смотрите, какое красивое розовое платье для девочки лет пяти. Чье оно?

– Не помню, – протянула я. – Скорей всего Машино.

– Оно вам нужно? – спросила Анфиса.

– Нет, – ответила я, – можешь деть его куда хочешь.

– Постираю его и отдам своим соседям, – кивнула Фиса. – У них детей восемь штук, все в обносках ходят.

– Если обнаружишь в чуланах еще какую-нибудь одежку, подходящую для их ребят, смело забирай, – распорядилась я. А затем отправилась в сад, где легла на раскладушку и погрузилась в новый детектив Милады Смоляковой.