Поражающий агент - Фридрих Незнанский Страница 5

Итак, что имелось? Информации-то масса. Но в первую очередь, чтобы не погибнуть под ее грузом, надо определиться с возможными версиями происшедшего. Их, само собой, только две: террористическая и нетеррористическая. Но если авария случилась на второй минуте полета, то о террористах вряд ли уместно говорить. Что это, блин, за террористы такие, что взрывают самолет немедленно после взлета?!

Чего обычно хотят террористы? В конечном счете всегда денег.

А до того?

Во-первых, опять-таки денег. Во-вторых, выдвигают какие-нибудь идиотские политические требования. Скажем, выпустить какого-нибудь придурка из тюрьмы. Но это все не годится, все мимо, зачем в таком случае им погибать на второй минуте лета. Тем более что ни о каких переговорах никто ему, Турецкому, в аэропорту не докладывал. А он ведь говорил в числе прочих с начальником диспетчерской службы Караваевым -если бы на борту был кто-то посторонний или кто-то из пассажиров выбился бы из общей массы и вел переговоры, Караваев бы знал. Какие еще варианты? Камикадзе? Да, камикадзе может взорвать самолет немедленно, если, конечно, знает, как это сделать. Но если он действительно камикадзе, то, конечно, знает, на то и камикадзе. Камикадзе, хм… Бред.

Минуточку. Турецкий потянулся и встал из-за стола. Если здесь пахнет террористами, если хотя бы есть малейшее подозрение (а оно всегда есть в таких случаях – просто по определению), то без ФСБ тут не обойтись. Не в том смысле, что надо у них просить квалифицированной помощи, а в том, что они наверняка уже и сами задействованы. А между тем ничто не говорило в пользу этой простой мысли. В Шереметьеве-2 он не видел никого такого, кроме следователя транспортной прокуратуры Ильдара Мамедова и спецназовцев, охранявших место катастрофы. Странно, ей-богу. Да чего там гадать!

Набрал Меркулова.

– Костя, а почему ФСБ этим делом не занимается? Самолетом?

– Кто тебе сказал, что не занимается? – тут же отреагировал Меркулов.

Вот те раз.

– Ага! Так ты что-то знаешь об этом? Может, подскажешь, с кем там связаться?

– Саша, я ничего не знаю. Я просто рассуждаю. Они такие истории не пропускают, как мне кажется. Хотя бы ради галочки. Но если хочешь, я выясню для тебя.

Чтобы не терять время, Турецкий снова позвонил Чепыжному. Секретарша с приятным, серебряным голоском поинтересовалась, кто спрашивает.

– Турецкий Александр Борисович. Следователь Генеральной прокуратуры. Это по поводу вчерашней авиакатастрофы.

– Одну минуточку, я узнаю… К сожалению, у Валентина Степановича сейчас совещание. Он обязательно с вами свяжется. Оставьте, пожалуйста, свои координаты…

Турецкий создал в ноутбуке специальную папку, которую назвал «Ту-154». Открыл там файл и принялся заносить в него свои недавние размышления. Размышлений оказалось немного. Тогда он подключился к Интернету и принялся просматривать сегодняшнюю прессу. Ничего особенного не нашлось. Почти во всех издания фигурировало в том или ином виде сообщение ИТАР-ТАСС. Каждый текст неизменно заканчивался сентенцией, что работает комиссия и возбуждено дело.

А в нем, в сообщении ИТАР-ТАСС, Турецкий подсчитал (не мог отказать себе в этом удовольствии, благо на компьютере это делается элементарно – двумя движениями мышки), так вот, в нем ровно сто три слова. Короткое официальное сообщение, и все. Никаких журналистских домыслов. Надо полагать, через пару часов после аварии произошла утечка информации, журналист ИТАР-ТАСС позвонил в Шереметьево, его пофутболили, пока не подсунули это сообщение, которое перед тем просмотрел и завизировал представитель транспортной прокуратуры Мамедов и еще какой-нибудь большой чин из «Аэрофлота». Да, скорей всего так и было. Надо, конечно, проверить.

«Сегодня в 21.41 в районе аэропорта Шереметьево-2 потерпел катастрофу пассажирский самолет Ту-154, следовавший плановым транзитным рейсом SU-572 Москва – Новосибирск – Сеул. Самолет едва успел подняться в воздух, как снова рухнул на землю. Сначала раздался взрыв…»

Минуточку.

«…пассажирский самолет Ту-154, следовавший плановым транзитным рейсом SU-572…»

«…плановым рейсом…»

Что– то не по-русски. Разве есть внеплановые рейсы? То есть, конечно, они бывают, но это что-то сугубо специальное. И во внеплановом самолете разве будут сидеть сто пятьдесят человек? А вот и список пассажиров, очень разношерстная публика, так, на первый взгляд. Тут, правда, еще только предстоит собрать подробную информацию, он уже распорядился на этот счет, стажеры работают…

Хотя, оно конечно, президентскую собаку можно и специальным рейсом отправить, но он ведь, президент, об этом ничего не сказал. Но его и не спрашивали. Позвонить, что ли? Почему бы и нет? Почему в заявлении ИТАР-ТАСС написано «плановый рейс»?

Турецкий достал карточку, которую президент вручил ему в конце беседы. Там значились одиннадцать (11!) телефонов для экстренной связи. Да ну его на фиг. Можно сделать проще, не ради покойной собачки же он старается, в самом деле.

Турецкий позвонил в ИТАР-ТАСС. Минут за десять удалось узнать, что текст заявления, утвержденный, как водится в таких случаях, генеральным директором, составлял корреспондент Игнатьев. Коего найти не удалось. Но, как интимно сообщила секретарша отдела, в котором работает упомянутый корреспондент, Игнатьев сотрудничает с телекомпанией Би-би-си и сейчас собирает материал для них о неблагополучных подростках. Турецкий сказал, что если Игнатьев ему не перезвонит в течение часа, то он лично начнет собирать материал о неблагополучных корреспондентах.

Телефон зазвонил уже пять минут спустя, но это оказался Меркулов:

– Саша, есть новости. Человека, который занимается твоей проблемой с той стороны, зовут полковник Иванчук.

– Слава, ни одного человека не зовут полковником.

– За что купил. Он мне так представился. Сказал: меня зовут полковник Иванчук. Записывай номер.

Фээсбэшник, которого звали полковник Иванчук, предложил вместе пообедать. Турецкий совсем не чувствовал голода, но отказываться было глупо. Встретились на Тверском бульваре в ресторане «Пушкинъ», именно с твердым знаком на конце. На первом этаже там было кафе, на втором и на антресолях – ресторан. Причем в ресторан можно было подняться не только на своих двоих. Работал лифт с кружевным литьем.

Фээсбэшник, затянутый в хороший костюм, оказался дюжим пятидесятилетним мужиком с лицом потомственного сталевара. Впрочем, кто знает, может, так оно и было. Заглянув в меню, стилизованное под газету с заголовком «Гастрономический вестник», он заказал солянку и холодец. Турецкий ограничился чашкой кофе. Ожидая ее, разглядывал интерьер. А-ля рюс. Но очень мило. На стене висела «Сравнительная таблица скорости некоторых движений» – парохода, велосипеда, скаковой лошади, пушечного ядра и звука. Тут кое-чего не хватает, подумал Турецкий. Дано: из пункта А в пункт Б вылетел самолет, развивающий максимальную скорость 900 километров в час. Вопрос: где он будет через две минуты? Ответ: в пункте А.