Боевой эксперимент - Кирилл Казанцев Страница 5

Человек уходил от погони. Тихо уходил. Не визжали покрышки автомашин на крутых виражах, не гремели выстрелы, не отсвечивали прожекторами вертолеты. Да и самой погони, собственно, заметно не было.

Однако беглец знал, что она идет по следу. Кольцо облавы постепенно сжимается, и рано или поздно его настигнут. Против него сейчас работали мастера, профессионалы самого высокого класса. Значит, они добьются своего. Это только вопрос времени. И беглец, путая следы, выигрывал время, выигрывая тем самым право на жизнь.

У него не было лица и имени. Точнее, десятки имен и десятки… Не лиц – личин. Для придания большего драматизма ситуации, в которой он оказался, можно было бы многозначительно сказать, что он даже не помнил своего настоящего имени. Но это было бы ложью. Он помнил. И имя, и однажды данную им клятву верности. Вообще много чего помнил – специально тренированная память не уступала в объеме и в скорости обработки данных современному компьютеру. И именно эти бережно хранимые в самых глубинных закоулках мозга воспоминания подталкивали его к бегству. Он не мог остановиться – это стало бы предательством. И сдаться не мог. Уж слишком важным было то, что он узнал. И теперь он не принадлежал себе. Просто выступал в роли носителя информации, этакой ожившей флешки, которая непременно должна была дойти до назначения.

Сейчас у него не было ни имени, ни национальности – ничего. Просто Беглец – именно так он себя ощущал. И этот внутренний настрой помогал ему полностью мобилизовать все свои силы, знания и опыт для решения одной, особо остро стоящей перед ним на данный момент задачи.

По собственным расчетам, он выигрывал у погони почти двое суток. И используя это время, уходил к югу. В такой уж стране ему «повезло» оказаться. Покинуть ее можно было только морем или по воздуху. Воздушный путь был для него закрыт – в аэропортах слишком жесткий контроль. Его вычислят тут же, у трапа.

Морем… Пассажирский рейс отпадал по тем же причинам – контроль, списки пассажиров… Устроиться судовым механиком – это была одна из его личин – не получится: профсоюзы жестко контролировали трудоустройство, предоставляя освобождающиеся места в первую очередь плательщикам взносов. А он таковым не являлся… Значит, нужно уходить на юг, через границу. Там все намного проще. Там можно будет устроиться на судно, которое бороздит океаны под флагом одной страны, принадлежит другой, а экипаж вообще набирается из кого попало, без каких-либо расовых и национальных признаков.

Беглец нисколько не сомневался в том, что легко перейдет границу. Его этому учили. Да и пограничная стража тут… Одно название. Слишком изнеженная, слишком расслабленная. Это вам не кино с Чаком Норрисом в роли техасского рейнджера. Это, знаете ли, реальная жизнь… Электроника, конечно, сильная, и сработает она обязательно. Но он к тому времени будет уже на той стороне. И пусть попробуют его оттуда достать.

Разумеется, Беглец не строил иллюзий. Пока что он выигрывает только за счет того, что противник не знает точно, куда он стремится попасть. Проще говоря, пока не разобрались в его «легенде» – вымышленной биографии, в которой реальность причудливо переплеталась с фантазией, и присутствовал ряд специально организованных «случайностей», подобно системе лазерного наведения, точно выводящей преследователей Беглеца на цель.

Но – разберутся. Ему противостояли опытные, даже блестящие аналитики. И траектория его бегства будет, в конце концов, просчитана ими. Хорошо бы было к тому времени оказаться где-нибудь далеко. Лучше всего – на другой стороне земного шара.

Конечная цель бегства находилась на другом континенте. И Беглец надеялся, что ему удастся туда добраться…