Virtual, или В раю никого не ждут - Александр Смоленский Страница 5

– Поразительно! Встретились без опозданий, – громко приветствовал он, энергично хлопая француза по спине и плечам. – А я, представляешь, считал, что все лягушатники постоянно опаздывают. Хочешь выпить? Я только что плеснул себе вашего пойла. – Готлиб повертел бутылку, стоявшую на журнальном столике. – Кальвадос называется. Наверняка вы, французы, сами его не пьете?

– Не думаю, чтобы в этом отеле подавали пойло. – Демонстративно отстраняясь, Белонер опустился в кресло. Ноги не очень слушались старика. – Просто не все американцы понимают толк в напитках.

Белонер пытался себя успокоить. «Что поделаешь, американец! Стопроцентный! Они все такие!» Хотя Кристоф тоже американец, но сдержанный. Впрочем, какая разница?! Детей с ним рожать?

Приняв любимую позу в глубоком кресле, Белонер сморщился, как от ломтика незрелого лимона: неужели стоило лететь в Париж ради встречи с этим нахалом? Если б не Миган, он бы просто отказался встречаться даже у себя в офисе.

Миган заинтриговал его, проронив в трубку буквально три фразы. После обычного приветствия Кристоф спросил невинным ангельским голоском, слегка сдобренным старческой хрипотцой:

– Что тебе, дружище, милее? Продолжать кряхтеть над осточертевшим тебе бизнесом или родиться заново? И при этом заработать полмиллиарда долларов? А может, много больше. Словом, посылаю к тебе гонца.

Миган попал в самую точку. Белонер всерьез подумывал о том, чтобы разом избавиться от всех забот с «осточертевшим бизнесом», только бы продлить долголетие. Собственно, он уже исподволь начал осуществлять намеченную программу отхода от своего бизнеса. Но чтобы так сразу все бросить, как ставит вопрос Миган? Такое невозможно. Хотя раз предлагает такое, стало быть, затевается что-то очень и очень масштабное.

– Вы, надеюсь, поняли, о чем говорил вам мой босс? – вместо лобовой атаки нагло спросил Готлиб.

– Признаться, не понял.

– Ваш друг предлагает выступить единым фронтом против подлинной чумы нашего времени. Я имею в виду экологические проблемы.

«Тоже мне, борец за экологию!» – подумал Белонер, отмахиваясь от сигарного дыма, который этот янки нагло выпустил в его сторону. Но вслух сказал:

– Это весьма похвально, я «за» обеими руками. Только при чем тут коммерция, на которую намекал Кристоф?

– Для кого коммерция и бюстгальтеры продавать, месье Белонер. Но мы, то есть, прошу прощения, мой босс и ваш друг, предлагает не просто крупно… Нет, пожалуй, крупно не то слово – фантастически крупно заработать.

Марсельский крёз тяжело вылез из кресла и вплотную подошел к Готлибу, который тоже был вынужден встать. Посмотрев на него сверху вниз испытующим взглядом, Белонер сухо спросил:

– Извините меня, старика, но, видно, я что-то не до конца понимаю… Продолжайте, сэр.

– Извольте. Вы верите в мир высоких технологий? Например, в компьютеры? – резко спросил Готлиб. «Боже! О чем я говорю? Это ископаемое не знает, что такое компьютер», – подумал при этом американец.

– Во что я верю – вопрос очень интимный. Но я доверяю чутью вашего хозяина, – сухо ответил Белонер, с упором на слове «хозяин», чтобы поставить наглеца на место.

– Так вот, – не обратив внимания на его колкость, продолжил Готлиб, – есть возможность завалить мировой рынок совершенно феноменальным товаром. Миган убежден, что нам удастся перевернуть традиционные представления об образовании, Интернете и прочих вещах. Он просил посвятить вас в эту затею и сообщить, что сразу после встречи с вами рано утром я улетаю в Амстердам, чтобы на ту же тему поговорить с господином Райнером.

Тут Белонер сразу засуетился, позабыв о гоноре. Зачем Кристофу этот Райнер? Того и гляди, помрет. Тоже вербует союзника?

Белонер ласково посмотрел на Готлиба. Тот снова уселся, но уже не в кресло, а на диван, и предложил французу расположиться рядом. Когда они оказались плечом к плечу, Готлиб с жаром что-то зашептал прямо в ухо француза, будто кто-то мог их подслушивать. Тот слушал не перебивая, лишь поддерживая морщинистой рукой волосатое старческое ухо. Он был глуховат, но не хотел подавать виду.

– Вы думаете, это сработает? – так же шепотом спросил он наконец.

– Что думаю я, особого значения для вас не имеет. А вот Миган, тот решил пожертвовать этой игрушке все свои ресурсы.

– Игрушке? Вы не ошибаетесь?

– А что это еще, как не игрушка? Но с огромными возможностями.

…Дерзкий замысел тянул почти на триллион долларов. Это были отнюдь не десятки миллионов, которыми грезил Готлиб. Так что игра явно стоила свеч! Белонеру и Райнеру, как и ему самому, строго говоря, нечего терять и некого бояться. Жизнь стремительно катилась к финишу, и единственным желанием, стоящим внимания, было любой ценой ее продлить.

– Жаль, что утром я не успею позавтракать, – вдруг произнес Готлиб, уже ощущающий в своих руках тяжелый портфельчик с «зелеными». – Мой самолет через час.

Массивные безвкусные часы в апартаментах «Ориента» остановились на цифре пять.

«Сейчас улетит к Райнеру, – подумал Белонер. – А чего, собственно, я колеблюсь? Денег-то с меня никто не просит. Но надо держать марку перед этим пронырливым америкашкой. Пусть знает свое место».

Он встал и пошел к двери.

– Вы приняли решение? – спросил вдогонку растерявшийся Миль.

– Передайте господам Мигану мое твердое «да»!

«Черт бы побрал этих лягушатников, умеют произвести нужный эффект», – не скрывая восхищения, подумал Готлиб.

Покинув апартаменты сразу же вслед за французом, он не стал дожидаться счета и небрежным жестом бросил портье две бумажки по пятьсот евро.

– Сдачу оставьте себе, – буркнул он.

Портье, прикинувший в уме, что номер и заранее доставленные закуски стоят намного больше, был обескуражен. Он порылся в бумажках стола, отыскал прокатанный накануне слип с кредитной карты Готлиба и каллиграфическим почерком внес в него полную стоимость долга. Две бумажки по пятьсот евро он небрежно сунул в карман своей вишневой ливреи.

Таких чаевых портье отеля «Ориент» еще не получал никогда.