Голодный гоблин - Джон Диксон Карр Страница 5

– Парня, которого ты окликнул? Да, мы его видели, – заверил Нигел. – Но послушай, Кит...

– Дальше уж некуда! Я наткнулся на Пат Денби, которая тут же исчезла. Затем мимо меня прошел Джим Карвер – и теперь он исчез. Если дела и дальше пойдут таким образом, то мне останется лишь молиться о собственном исчезновении. Вот как я объяснял относительно Пат...

– Но ты ведь ничего не объяснил, – обиженно заметил Нигел. – Ты сказал Мюриэль, что она может спрашивать о чем угодно, и дал понять, что расскажешь, как разминулся с девушкой, именуемой Патрисией Денби. Но ты ни черта не объяснил. Почему?

– Ваш поезд, на который...

– Да черт с ним, с поездом! Всегда можно сесть на следующий. Когда ты так обеспокоен и взволнован, мы должны отложить все прочие дела. Мы с тобой, Кит, сядем, выкурим по сигаре. А Мюриэль...

– Лучше не надо, Ниг, – посоветовала она. – Я и сама была бы рада выкурить сигаретку, но в этом помещении нельзя курить, если бы я даже ничего не имела против... хотя на самом деле имею. – Она умоляюще посмотрела на Кита. – Как бы то ни было, Кит, неужели ты нам ничего не расскажешь?

Кит помедлил.

– Да и рассказывать в общем-то нечего. В начале прошлого года, когда они пытались объявить импичмент президенту Джонсону, я представлял в Вашингтоне нью-йоркский «Бан-нер». Импичмент провалился. Но никто не мог сказать мне, какой ход предпримет этот старый пожиратель огня Эдвин М. Стентон, который уже сделал много странных ходов; так что мой редактор приказал мне сидеть на месте. В апреле из Канады явились Пат с тетей. Они остановились в отеле «Уиллард», где...

– А тетя Аделаида пила? – перебила его Мюриэль.

– Вот об этом не надо! – предупредил ее муж.

– Ниг, дорогой, упоминание привычки леди Туайфорд – не скандал и даже не сплетня. Это то же самое, как сказать, что у мистера Гладстона низкий голос или что мистер Дизраэли смахивает на еврея... словом, нечто, о чем все знают. Так она пила, Кит?

– И довольно основательно, так что не путалась под ногами. В последнюю неделю апреля Пат и тетя Аделаида собрались по пути в Канаду заглянуть в Нью-Йорк. В воскресенье вечером перед их отъездом мы с Пат вернулись после нескольких дней увеселительной прогулки по сельской Виргинии.

– «Нескольких дней увеселительной прогулки по сельской Виргинии...» – вслед за ним повторил Нигел. – На этот раз не буду задавать вопрос, который так и вертится на языке. Но тетя Как Там Ее была с вами?

– Нет.

– Так я и думал, старина. Ну и?..

Кит замялся в поисках слов. Он продолжал видеть перед собой Пат в ее кринолине, скроенном по последней моде – спереди юбка спадала ровными складками, а сзади вздымалась высокими фижмами. Он помнил ее и в других нарядах, в придорожной гостинице и среди яблонь. Он видел ее глаза, слышал ее шепот, чувствовал ее прикосновения. Но ничто из этих воспоминаний не нашло выражения в словах.

– Они собирались уезжать в понедельник днем. Я был неподалеку, в отеле «Сент Джеймс»...

– Ты имеешь в виду...

– Нет, вы думаете о своем «Сент Джеймсе»... А тот «Сент Джеймс», что на Пенсильвания-авеню напротив отеля «Нэшнл», по-прежнему пользуется дурной славой, потому что в нем останавливался Уилки Бут. С Пат, да и с леди Туайфорд все было серьезно и благопристойно. Но когда я собрался проводить их на вокзал, оказалось, что они уже уехали утренним поездом. Не оставив ни записки, ни послания, ни даже адреса!

– И что ты тогда предпринял?

– Я был просто вне себя и тут же связался по телеграфу с Нью-Йорком. Но даже когда «Баннер» напал на их след, мы выяснили только, что они провели вечер понедельника в «Виндзоре» и на следующий день уехали в Монреаль. Я разослал телеграммы во все гостиницы в Монреале, которым они могли бы оказать предпочтение, на все суда, которые могли бы отходить из Монреаля в это время. Никаких ответов. Я подумал, что на крайний случай у меня есть адрес Пат в Англии – тот, что сообщила Мюриэль. Не дождавшись ее прибытия, я сначала послал телеграмму, а потом написал. Ответа не последовало. Переждав, я еще раз написал. Ответа снова не последовало. Вплоть до сегодняшнего дня.

– Ну и что ты об этом думаешь? – спросил Нигел, разглаживая усы. – Что бесцеремонно вмешалась пожилая леди?

– Конечно, это одно из объяснений. В трезвом виде эта женщина способна часами рассуждать о чувстве долга и моральной устойчивости. Когда мы с Пат вернулись после нашей прогулки, я ее и в глаза не видел. Скорее всего, она была в полном беспамятстве. Да и вообще не похоже, что она оказывала большое воздействие на Пат. Но если она оказала еще и финансовое давление...

И снова в их разговор вмешалась Мюриэль, которая была полна искреннего сочувствия:

– Нет, Кит! Судя по тому, что я слышала от Дженни, моей подруги, которая знает их обоих, все как раз наоборот. В финансовом смысле это тетя Аделаида полностью зависит от Пат, которая в раннем детстве потеряла родителей и осталась весьма обеспеченной сиротой. И если родственники решительно взялись за дело, они могли многого добиться этаким домашним шантажом. Есть и другое объяснение, которое довольно убедительно. Не нужно быть уж очень наблюдательным, – продолжала Мюриэль, с любопытством глядя на Кита, – чтобы понять, как ты увлечен. Итак, были ли у тебя намерения, которые принято называть благородными? Рискну сказать, что это не так уж важно, – легкомысленно добавила она, – но ты просил ее выйти за тебя замуж?

– Видит бог, я хотел. Но как я мог себе это позволить?

– А почему бы и нет?

– Мюриэль, в апреле 68-го? Ты сама только что назвала Пат весьма обеспеченной сиротой. В то время – дядя Кит скончался только в конце июня этого же года – я мог предложить ей лишь то, что зарабатывал. Но что-то подсказывает мне – с данным фактом можно было не считаться. И если во время нашей экскурсии в тот или иной момент я сделал бы ей предложение, что-то опять-таки подсказывает мне – она могла бы принять его. Нет, Мюриэль. Тому, что случилось, есть только одно объяснение, единственное, которое приходит мне на ум.

– Да? И какое же?

– Что вашего покорного слуги более чем хватило. Что она увидела, как без особых хлопот выйти из положения, и воспользовалась этой возможностью. Очень хорошо. Если ситуация складывается таким образом, я должен принять ее. И если начну биться лбом о стену, то буду выглядеть законченным дураком. Но я принял бы отставку с большим достоинством, если бы понял, почему она так поступила!

Мюриэль чуть не плакала.

– Тебе в самом деле нелегко пришлось, да? Бедный Кит! Но вот второго твоего объяснения принять я не могу: не в силах поверить, что женщина может так измениться за столь короткое время. Веселей, Ниг! Nil desperandum [3], как гласит латынь, которую я почти полностью забыла. Я займусь делом (конечно, очень тактично) и посмотрю, что можно сделать для соединения любящих сердец. Просто верь мне и не грусти. – Она прервалась. – Что ж, Ниг, может, нам в самом деле лучше поторопиться на поезд.