Здравствуй, труп - Елена Саулите Страница 5

— Дак мы тож туда. Чего ж раньше не сказала, дуреха? Мы б и пугать не стали. Мы с Антохой — народ смирный. Иногда, правда, приколоться любим. Ты, уж, извини, подруга, — примирительно сказал он.

Димыч, а мучителя звали Димой, вызвал эвакуатор, помог Сабине запереть машину и сесть в джип. По дороге в ресторан он униженно извинялся, заискивал и подобострастно заглядывал девушке в глаза, словом, непростительно мельтешил. Сабина выяснила, что Димыч и Антоха находятся в непосредственном подчинении Свешникова.

— Что-то вроде группы поддержки, — посмеиваясь в усы, балагурил Антоха. В зеленоватой подсветке приборной панели Сабина рассмотрела наконец своих «спасителей». Дима — плотный, маленький, с коротким ежиком темно-русых волос и колючим серым шрамом вдоль правой щеки; Антон — худощавый, плоский альбинос, долгоносый, как русская борзая, над верхней губой топорщились густые пшеничные усы.

— А насчет машины и думать забудьте, через полчаса ваша тачка перед «Луарой» будет стоять, — пытался загладить вину подчеркнуто любезный Димыч.

До ресторана домчались минут за двадцать. Сдержанно поблагодарив парней, Сабина отправилась в туалетную комнату «припудрить носик». Придирчиво оглядев себя в зеркале, она с сомнением покачала головой. Стилистика телепрограмм подразумевала официальный дресс-код, и Сабина строго его соблюдала. Хорошо сшитый деловой костюм цвета электрик, шелковая блуза и скромное золотое колье — все очень достойно. Однако следовало заняться макияжем — она аккуратно вытерла размазанную тушь, поправила основательно пострадавший в лесном происшествии тон, посредством темно-рубиновой помады придала образу чувственную томность. И… о, магия искусного мейкапа! Вместо уставшей потрепанной девицы из зеркала на нее смотрела роскошная женщина-вамп. Улыбнувшись отражению, Сабина выпрямила спину, удовлетворенно тряхнула волосами и устремилась в празднично убранный ярко освещенный зал.

Бескрайний, уходящий за горизонт стол, уставленный стройными телами бутылок, пестрел изобилием закусок: горы разноцветных салатов, золотистые фазаны и куропатки, румяные молочные поросята, фаршированные сазаны, тарты с форелью… И среди всего этого гастрономического великолепия — немыслимые в зимнюю пору пышные шапки розовой гортензии, буйно пенившиеся в больших стеклянных вазах. Гостей, на первый взгляд, было не очень много, но, приглядевшись, Сабина поняла, что впечатление обманчивое и прибывших засвидетельствовать свое почтение лизоблюдов по меньшей мере человек семьдесят. От обилия драгоценностей, сверкавших на присутствующих дамах, было больно глазам. Свешников — господин весьма и весьма платежеспособный — арендовал ресторан полностью, чтобы, значит, никаких посторонних. Только свои.

«Крутая тусовка», — уважительно подумала девушка, прячась за колонну у входа.

Официальная часть банкета, очевидно, подходила к концу, потому что сухопарый дяденька в смокинге торжественно проскандировал:

— Поз-драв-ля-ем!

Гости поднялись с мест и вереницей потянулись к восседавшему во главе стола Свешникову. Тот милостиво улыбался и пожимал руки жестом, достойным крестного отца.

Сабина явилась последней, и в поздравительной суматохе на нее не обратили внимания. Воспользовавшись моментом, она без помех отыскала за столом свободное место. С дегустацией она решила повременить, наблюдать за происходящим было гораздо любопытнее. Будучи журналисткой до мозга костей, Сабина не была бы собой, если бы не разнюхала здесь какой-нибудь скандальной истории. Торжество случилось незадолго до выборов, и, по ее мнению, за столом собрались потенциальные спонсоры.

«Сплошные денежные тузы! Вот с кем надо дружить!» — разглядывая гостей, завистливо думала она. Внезапно вместо сидевшего напротив внушительного толстосума ей почудился холщовый мешок, доверху набитый новенькими долларами. Картина была настолько реалистичной, что Сабина невольно потянулась к хрустким зеленоватым купюрам, ее рука беспомощно повисла в воздухе, тщетно пытаясь схватить воображаемые банкноты. Опомнившись, она густо покраснела и воровато огляделась: не заметил ли кто ее странной выходки? Окружающие, поглощенные чествованием именинника, не обращали на нее внимания.

«Вот сморозила», — корила она себя. На память пришел забавный афоризм Орбена, утверждавшего, что «Деньги — грязь, но грязь лечебная», и Сабину понемногу отпустило.

«Деньги все любят, и ничего позорного в этом нет», — оправдала она себя и продолжила наблюдать. Просидев в засаде около получаса и получив представление о происходящем, она наконец решилась обнаружить свое присутствие, встала и решительно направилась к мэру.

При виде журналистки Свешников лицемерно осклабился, обнажив хорошо смонтированные фарфоровые челюсти, его маленькие хитрые глазки беспокойно забегали, похоже, мэр что-то замышлял.

— О! Вот и наш очаровательный рупор, — засмеялся он, поднимаясь навстречу.

Свешников постучал вилкой по бутылке «Реми Мартин», дабы привлечь внимание присутствующих, покровительственно обнял Сабину за плечи и торжественно провозгласил:

— Позвольте представить, господа! Звезда журналистики и наш бескомпромиссный городской глашатай — Сабина Тим. Прошу любить и жаловать! — С этими словами он бурно зааплодировал.

Следуя его примеру, гости поднялись с мест и оглушительно захлопали. От смущения и неожиданности Сабина залилась краской и внезапно рассердилась. «Дешево покупаешь, дядя, — мысленно негодовала она. — Я же не дура — на лакейские подачки клевать».

— Присаживайтесь, милая. Здесь, возле меня. Сегодня наш вечер. Мы с вами его заслужили. Благодаря вам сегодняшнее интервью прошло блестяще. Остро, ярко, с перчинкой, — соловьем заливался Свешников, его цепкие серо-голубые глазки подернулись салом.

«Будто холодный борщ», — неприязненно подумала Сабина, вида, однако, не подала и, простодушно улыбнувшись, уселась рядом с виновником торжества.

— Думаю, нам пора перейти на ты. С этой минуты я для тебя просто Миша, — не унимался успевший захмелеть мэр.

— Хорошо, Миша. Договорились, — продолжая нарочито приветливо улыбаться, согласилась Сабина.

«Ишь, старается, хитрец. Из кожи вон лезет. Только мы еще посмотрим, кто кого объегорит», — злорадно думала она, исподволь наблюдая за распушившим хвост Свешниковым.

Наконец мэр отвлекся на очередного поздравителя и оставил ее в покое. Ковыряясь в крабовом салате, она украдкой изучала присутствующих: было много известных в городе людей — важных чиновников и бизнесменов. По правую руку от мэра сидел его бессменный собутыльник и без пяти минут депутат — Парамонов, за ним — вечно хмурый главный прокурор Кислов, чуть дальше — с дорогущей бриллиантовой булавкой на галстуке владелец ликеро-водочного завода Шинкарев.

Так называемая группа поддержки — Димыч с Антохой — застыли поодаль, время от времени бросая на Сабину встревоженные взгляды, заклинавшие не заикаться о дорожном инциденте. Она заговорщически подмигнула Антону (на Димыча все еще сердилась), давая понять, что закладывать братков не намерена.