Призраки долины папоротников - Евгения Бергер Страница 5

Камбуз, на который определили Кэтрин Аддингтон, оказался грязным, зловонным местом, которое вся прочая братия корабля предпочитала обходить стороной. Его называли «адской преисподней», а Меттью Такера – «чертовым коком». И, верно, прозвище было дано неспроста: вечно пылающий жар очага, грязная утварь и отвратительная еда – все это заставляло ненавидеть как самого кока, так и место его извечного обитания: ненавистный камбуз.

Весь прошлый день, длившийся, по ощущениям, целую вечность, девушка провела, сидя в темном углу и пытаясь свыкнуться с мыслью, что ее забавный, казалось бы, маскарад привел к далеко не столь забавным последствиям, как ей бы хотелось.

Где сейчас Грейс? Вернулась ли она в пансион и рассказала ли о случившемся «драконице»? Знает ли девушка вообще, что с ней случилось? Вдруг для всех она просто пропала, и никто никогда не узнает, куда она делась на самом деле... От этой мысли впервые в жизни хотелось расплакаться, и Кэтрин, которая вообще не умела, казалось бы, плакать, с трудом пересиливая себя, вонзала ногти в ладони и твердила без остановки: «Я выберусь, как-нибудь выберусь!» Только, как и когда, она понятия не имела. К тому же очень хотелось в гальюн... Но она боялась даже представить, как станет справлять там нужду на глазах у целой команды мужчин. Лучше терпеть... хотя бы до темноты, а там будь что будет...

Той ночью Кэтрин спала здесь же, в камбузе, на одеяле, брошенном на пол у очага. Казалось, она никогда не сможет уснуть, но стоило на секунду прикрыть глаза, как она тут же провалилась в небытие. Такое глубокое, словно бездны того самого океана, пересечь который они собирались...

И приснились ей не родные стены Раглана, не родители или Эден, а трюм «Justine“, шхуны Лантье, и то, как они с мисс Уоттс, ее гувернанткой, запертые среди сотен папоротниковых кустов, увидели, казалось бы, невозможное: полыхавший алым огнем цветок папоротника. Настоящее чудо, которому не было объяснения!

Что она тогда загадала? Уж точно не огромного чувства, как мисс Уоттс (от любви люди глупеют, а быть глупой она не хотела), а вот проникать во все тайны... Отыскивать клады.

Кэтрин проснулась, почти прикоснувшись к цветку, до которого в прошлый раз так и не дотянулась, – Мэттью Такер пихал ее носком башмака в бок.

– Поднимайся, пацан, хватит дрыхнуть!

Она села, еще толком не понимая, на каком свете находится, и, рассмотрев потолок, висящий чуть ли не над головой, и грязные стены, испытала такой острый прилив безграничного разочарования, что снова рухнула на тонкое одеяло и прикрыла глаза руками.

– Что, думал проснуться в королевских покоях под пуховым одеяльцем, малец? – хмыкнул старик, отчего лицо его сделалось и вовсе похожим на сморщенный фрукт. – Поди воды принеси для похлебки. Горох с солониной вполне сойдут на сегодня.

– Разве вчера было не то же? – спросила девушка просто чтобы что-то сказать.

– Ан-нет, вчера была солонина с горохом! – обнажил старик десны в улыбке. – Смекаешь, где разница?

Кэтрин изобразила натянутую улыбку: ничего она не смекала, разве только тот факт, что есть несъедобную кашу с горохом и солониной моряком придется так долго, насколько хватит бобовых. И отчего-то вспомнился Артур с его всегдашней мечтой уйти в море на корабле... Интересно, он тоже питается этой скудной, ужасно приготовленной пищей? Ей стало жаль давнего друга и нестерпимо захотелось увидеть его, посетовать на свою злую судьбу и увидеть улыбку, с которой он всегда глядел на нее. Так, как будто сам ее вид делал его невероятно счастливым... Она дернула головой, отгоняя видение, и через силу поднялась на ноги. Все тело ломило от сна на твердом полу, а в голове словно туманы с пустоши разлились...

– Где взять воды? – спросила она.

– Так в трюме, ясное дело, – ответил старик. – Там бочки с пресной водой! – И почти пригрозил: – Смотри, ни капельки не пролей, иначе капитан с тебя шкуру сдерет. Вода в море, как бы странно то ни звучало, ценнее золота, мальчик!

Кэтрин не знала, как добраться до трюма на этом именно корабле, но полагала, все они скроены по одному образцу, а потому несмело пошагала с ведром в примерно предполагаемом направлении. Несмотря на явное нежелание покидать пусть и мрачный, но относительно безопасный камбуз, Кэтрин, все-таки выбравшись на солнечный свет, замерла с замирающим сердцем.

Море, качавшее «Конвент», словно мать родное дитя, казалось безбрежным, могучим и даже живым. Оно дышало своей невидимой грудью, то вскидывая корабль на выдохе, то опуская на вдохе, и волны, с шумом рассекаемые бушпритом, тянулись двумя бороздами вдоль обоих бортов корабля. Паруса чуть-чуть колыхались, жалобно скрипел такелаж...

– Эй, парень, уснул, что ли? – окрикнул ее кто-то с бака. – Или «чертов кок» успел тебя доконать своей болтовней? Совсем черепушка того...

Кэтрин не стала дожидаться окончания монолога и, подорвавшись прочь, побежала прямиком к трапу, где едва лоб в лоб не столкнулась с Ренсомом, молоденьким юнгой, выбегавшим наружу.

– Эй, осторожней! – прикрикнул он на нее, подражая манере других моряков. – Тебя стакселем приложило иль как, куда так несешься?