Опасное сотрудничество - Деанна Рэйборн Страница 5

— Вот чего я боюсь.

— Я уеду не надолго. Его светлость прояснил детали, прежде чем ушел — максимум на две недели.

Стокер кивнул, его колдовские черные волосы блеснули в свете лампы. Я ожидала, что он выйдет из себя, предвидя неизбежно повторяющееся столкновение наших характеров. Но этого не произошло. Когда мы со Стокером расходились во мнениях — нередкое явление, честно говоря — наш спор мог бы служить примером красоты, вулканической и свирепой. Я воспринимала как знак высочайшей привязанности и уважения, что он боролся со мной на равных, как с мужчиной, и в свою очередь, не уступала ему ни пяди. Наши схватки были легендарными в поместье Мэрилебон, с частыми пари среди персонала относительно того, кто из нас победит. (Самая безопасная ставка, как вы могли догадаться, всегда была на меня).

Но в этот раз Стокер просто отказался от споров. Я знала, что он злился на самонадеянность брата. Стокер встречал гневом любое приглашение или подарок, полученные от виконта. Скелеты в шкафу с детскими обидами энергично танцевали. Стокер считал авансы виконта покушением на принадлежавший ему и дорогой сердцу предмет — меня. Несмотря на то, что наши отношения не вышли за пределы крепкой дружбы и идеального взаимопонимания, он возмущался любой попыткой виконта завлечь меня. Я предвидела наши ссоры в подобных случаях. Да что там, я наслаждалась ими! Но сейчас он сосредоточенно работал над своим буйволом, челюсти сжаты, взгляд отведен в сторону.

— Ну, полагаю, пора паковать вещи, — сдалась я наконец. — Мы уезжаем утром. Его светлость хочет сесть на ранний поезд из Ватерлоо.

Стокер обнажил зубы в ужасной пародии на улыбку брата

— Не забудь грелку, — попрощался он. — Я бы ни в коем случае не хотел, чтобы ты замерзла ночью.

Я вернула улыбку.

— Не беспокойся. Я хорошо знаю, как согреться.

* * *

На следующее утро я проснулась, полная предвкушений, умылась, оделась и проглотила поспешный завтрак. Что может сравниться с восхитительным предчувствием нового приключения? Стоять на краю пропасти свежего порыва, готовой к полету; ветер перемен ерошит перья, ах, вот что значит быть живой! Я огляделась по сторонам. Казалось, окружающие вещи утратили значение. Все, о чем я действительно заботилась, было упаковано в дорожную сумку. Остальное было просто внешним атрибутом. Я засунула в саквояж еще две вещи: последний эпизод приключений Аркадии Браун, леди-детектива, и крошечную бархатную мышку, которую носила с собой с младенчества. Честер был моим постоянным спутником, где бы я ни находилась — от туманных предгорий Андских гор до пышных островов южной части Тихого океана. Он немного износился, в некоторых местах бархат потерся, один из его черных глаз-бусинок слегка болтался. Но я бы скорее путешествовала без головы, чем без моего верного маленького компаньона.

Я вышла на улицу и глубоко вдохнула утренний воздух, даже удушливая лондонская копоть не смогла подавить мою радость. Собаки — бульдог Стокера, Гексли, и кавказская овчарка лорда Розморрана, Бетони — оживлено бежали рядом. Я направилась в Бельведер, чтобы попрощаться со Стокером. Он уже был там, замурованный в своем буйволе. К моему глубокому разочарованию, он надел рубашку, и его буйные кудри лежали аккуратнее, чем обычно.

— Доброе утро, — поздоровалась я сердечным тоном. Я порылась в коробке от бисквитов, чтобы бросить угощение собакам. Они ссорились из-за кусочка рога лося из канадской глуши, прежде чем Гексли уступил его Бет как подарок от ухажера. Она в экстазе каталась по земле, размахивая в воздухе своими огромными лапами и опрокинув модель Golden Hind ^[2], сделанную из грецких орехов. Гексли любовно наблюдал, его грудь гордо вздымалась.

Стокер лишь хмыкнул в ответ.

— Ну что ж, я ухожу.

Стокер поднял голову. Он неважно выглядел и носил повязку на глазу, что было определенным признаком усталости. А также напоминанием о несчастном случае на Амазонке, едва не отнявшим у него жизнь. Остался тонкий серебряный шрам, стекавший от лба к щеке, и время от времени Стокер прибегал к черной повязке, чтобы дать отдохнуть слабому глазу. Я никогда не возражала, поскольку в сочетании с золотыми кольцами в ушах это придавало ему лихой, пиратский вид. Довольно скучающий пират в данный момент. Выражение лица Стокера было мягким. Он бросил на меня быстрый взгляд.

— О? Приятного путешествия.

Стокер возобновил свою работу, a я уставилась на него с отвисшей челюстью. Я ожидала спора. Я зависела от этого. Одно из моих самых любимых развлечений — раунд со Стокером. Это всегда успокаивало мое бурное настроение. Факт, что последние несколько дней мы ссорились, побуждал меня возобновить наше привычное добродушное подшучивание. После шести месяцев разлуки без переписки я ожидала, что мое возвращение потрясет стропила. Вместо этого Стокер был отстраненно дружелюбным, отчужденным. Его апатия вдохновляла меня более эффективно, чем любое проявление гнева.

— Это все? — потребовала я. — Никаких страшных предупреждений о блуждающих руках твоего брата? Ни гневного молчания, ни неистовых истерик?

Он снова отступил от буйвола с непроницаемым выражением лица.

— Моя дорогая Вероника, ты должна принять решение, что именно ты желаешь — тишины или дикости? Нельзя иметь и то, и другое.

Обычно подобное замечание сочилось бы едким сарказмом, с трудом сдерживаемой яростью. На этот раз мне предлагалось лишь безумное спокойствие, вновь обретенное самообладание, которое я не могла уколоть. Если Стокер хотел ранить меня, он не мог бы выбрать клинок острее, чем равнодушие.

— Ты совершенно прав, — парировала я. — Прошу простить, что прервала. Оставляю тебя с буйволом. Вернусь через две недели. Если нет, значит я сбежала с твоим братом в Гретна-Грин.

Хладнокровие ничуть ему не изменило. Стокер просто улыбнулся и вернулся к работе, бросив через плечо:

— Имей в виду, тебе следует просить отдельное помещение. Он храпит как монстр.

Молчание упало между нами со всей завершенностью театрального занавеса. Вот и все. Я повернулась на каблуках и зашагала прочь без оглядки. С саквояжем в руках, я направилась к Бишопс-Фолли, любуясь нечестивой путаницей архитектурных стилей, хаотично избранных несколькими поколениями графов Розморранов. Бишопс-Фолли ^[3] было хорошее название, поскольку не было ни одной упущенной фантазии строителя — контрфорсы, своды, башни, зазубрины — Фолли мог похвастаться всем.

Когда я завернула за угол, огромная входная дверь распахнулась, и появилась леди Веллингтония Боклерк — двоюродная бабушка нынешнего графа. Я остановилась, чтобы поздороваться.

— Очень рада, что вы случайно вышли, — улыбнулась я. — У меня не было возможности попрощаться.