Месть женщины - Чингиз Абдуллаев Страница 5

— Ну?

Марина молча взяла стакан. Но не стала пить, а лишьподчеркнуто демонстративно отодвинула его в сторону. Потом налила себе воды избольшой бутылки, стоявшей тут же, на столе, в другой стакан. И, не сводя глаз сЛипки, выпила. Она знала психологию и умела работать с подобным типом агентов.

Условно говоря, психологи КГБ делили всех агентов-нелегаловна четыре категории. «Артисты», виртуозы своего дела, любящие и наслаждающиесяподобной игрой, ставшей как бы частью их натуры. Такие часто шли на риск,словно получали удовольствие от этой игры, ставшей для них своего роданаркотиком, без которого они уже не могли существовать. Вторая категория лиц —«Мастера» — педантичные, строгие профессионалы, предпочитающие во всемдоверяться логике и сдержанные в проявлении своих эмоций. Третья категорияагентов — «Истерики» — нервные, эмоционально неустойчивые типы, желающиеисповедаться своим резидентам, болтливые, с легко возбудимой психикой. И,наконец, четвертая группа агентов, которых называли «Молчуны». Этидемонстрировали показную агрессию, неохотно шли на контакты, предпочиталиизбегать личных встреч с резидентами.

В свою очередь, психологи Комитета государственнойбезопасности вырабатывали особое поведение резидентов и связных для каждого изтипов агентов. В первом случае с агентами должны были встречаться сухие,мрачные, строгие резиденты, как бы подчеркивающие значение порученного дела. Вовтором просто пунктуальные исполнители, строго выполняющие инструкции Центра. Втретьем — с агентами должны были встречаться своего рода исповедники, готовыевыслушать многословные поносы «истериков» и поддержать их своими советами изамечаниями, И, наконец, в четвертом случае, при свидании с «молчунами»резиденты обязаны были переигрывать агентов, демонстрируя одинаковое неприятиеподобного подавления характера собеседника. И свой независимый характер. Именното, что сейчас делала Марина Чернышева.

Психологи обычно не ошибались. После того, как она выпиластакан воды, не ответив на вопрос Липки, он более уважительно произнес вовторой раз:

— Я вас слушаю.

— У вас в доме можно говорить? — спросила Марина.

— Да, — кивнул Липка.

— Вы получили сообщение о моем прибытии?

— Мне передали, что приедет связной. Кто именно, мне несказали. Правда, я не понимаю, почему нужен так срочно. Последнее сообщение овоенно-морской базе в Мар-дель-Плата я отослал всего две недели назад.

— Это не связано с вашей деятельностью вАргентине, — заметила Чернышева. — Нас интересует один человек. Которойраньше работал с вами.

— Я работал со многими людьми. Их, наверное, несколькосот человек, — мрачно заметил Липка. — О ком конкретном вы говорите?

— «Кучер». Вы знали такого?

— Флосман? — изумился Липка, впервые обнаруживаякакое-то подобие чувств. — Не может быть. Разве он жив?

— Иначе я бы не приехала.

— Но он работал в Мюнхене, в Германии, — возразилЛипка. — Исчез два года назад, после объединения Германии и «пражскойвесны» в Чехословакии. Никто о нем ничего не слышал.

— Он в Аргентине, — сухо сказала Марина.

— У вас точные сведения?

— Вы думаете, я прилетела в Аргентину, чтобы пошутить свами? — спросила Чернышева.

Липка смутился. Ничего не сказал. Снова налил себе вина.Выпил. И только потом спросил:

— Что я должен делать?

— Найти Флосмана. Вы знаете его стиль, его методыработы. Вы видели его в Германии четыре года назад. Значит, сумеете сразуузнать. Мы окажем вам любую помощь.

Липка задумался.

— Почему вы его ищете?

— Мы беспокоимся за нашу агентуру, — честноответила Чернышева, — он знает многих бывших ваших коллег, которые сейчасработают на нас.

— Он никогда не был предателем, — возразилЛипка, — он всегда был одним из лучших среди нас. Очевидно, он простосбежал, решив не искушать судьбу.

— Он сбежал не поэтому, — возразилаЧернышева, — он боялся, что среди найденных в Праге документов будет и еголичное досье. Он был двойным агентом. Работал на Прагу и Лэнгли одновременно. Ипоэтому решил сбежать, когда равновесие было нарушено. Видимо, в ЦРУ просто незнали, что он был агентом Праги. А его устраивала подобная работа. Большеинформации и больше денег.

На этот раз Липка замолчал надолго. Минуты на две. Потом,достав из кармана трубку, произнес:

— Это сложное задание. Если он не хочет, чтобы егонашли, мы его можем не найти. Ходили слухи, что он сбежал, захватив с собойденьги местной рези-дентуры. Он хороший профессионал.

— Это мы знаем.

— И опасный противник, — добавил Липка, —очень опасный. Я его хорошо знаю. Нам придется нелегко, очаровательная сеньора.Кстати, вы не сказали, как вас зовут?

— Сеньора Дитворст. Я нидерландская журналистка.

— По-испански вы говорите довольно неплохо. Хотя иногдапроскальзывает какой-то акцент. Не немецкий, скорее шведский, в общем,скандинавский. Но не русский. Как мне выйти на Флосмана?

— По нашим сведениям, он в Буэнос-Айресе.

— Вы знаете, сколько там людей? Мне понадобится всяоставшаяся жизнь, чтобы его найти.

— Нет, — возразила Чернышева, — мы знаем, какэто сделать за несколько дней. Думаю, у нас получится. Завтра я жду вас в отеле«Санта-Крус». До свидания. — Она поднялась, прощаясь с хозяином.

— До свидания. — Липка поднялся следом.

Он проводил ее до дверей. И, вернувшись на свой диван,уставился на бутылку вина.

— Флосман, — пробормотал он чуть слышно, —они думают, что это так просто — найти тебя.