Кружева лжи - Анастасия Дока Страница 49

Рукавица настоял на встрече с матерью Лилии, но не выяснил ничего стоящего. Та же информация, то же восприятие трагедии. Только, если Власов топил горе в стакане, его жена давила отчаяние сигаретами. Окурок за окурком. И ни единой слезы. Лишь дрожащие пальцы с идеальным маникюром – на ногти его Лиза приучила обращать внимание, а также тихий голос и потухший взгляд.

Сильная женщина держалась до последнего.

Но когда Рукавица упомянул Александра Бурина, её самообладание взорвалось тысячей матных слов, так не идущих женщине с холёной внешностью и сотнями тысяч долларов на банковском счёту.

– Это он виноват! Он её испортил! Он лишил жизни, света, ума! Она же ничего не видела рядом с ним! Совершенно ничего! Он на неё смотрел, как на расходный материал, а она… – Очередная затяжка. Долгая утомительная.

Рукавица вздохнул, придвинул кресло поближе. Коснулся руки, державшей сигарету. Этому трюку его тоже научила Лиза. Проявить понимание. Показать участие.

Холодная кожа.

Власова вздрогнула, отняла руку.

– Я не нуждаюсь в сочувствии, – солгала, поднимаясь из-за стола. Подошла к шкафу. Они находились в кабинете, в её загородном доме, расположенном в посёлке поскромнее и не с такой дурной славой.

Владимир Андреевич смотрел на Лизаветту Евгеньевну и ловил себя на мысли, что она ни капли не похожа на его Лизу. И тем не менее, женщину хотелось обнять. Утешить. Сбить маску сильной личности.

Увидеть мать, не скрывавшую горе.

Но он так её и не увидел.

Несколько минут жена Власова стояла у шкафа. Перебирала книги, переставляла. Какие-то отложила прямо на пол. Наклонилась, пошатнулась, выдавая трагедию. Мигом взяла себя в руки, взяла ещё один том.

– Это Лиличкины книги, фэнтези, – произнесла, отвечая на незаданный вопрос. Не оборачиваясь. Натянутая, как струна. – Раздам их её подругам. Пусть, у них останется хоть что-то на память. Надеюсь, не выбросят. Они перестали общаться, как только Лиля встретила Бурина. Чтоб его разнесло на куски… Мразь.

Рукавица понял, что больше ему здесь нечего делать и тоже поднялся. Шагнул к двери.

– Подождите, – остановила жестом руки, не глядя. – Для вас у меня тоже кое-что есть. – Власова вытащила тонкую тетрадь. – Возьмите и уходите, пожалуйста. У меня скоро встреча.

– Могу узнать с кем? – взглянул на обложку с наклеенным мультяшным котёнком.

– С любовником. Вы же знаете, у нас с Георгием давно нет чувств. У него есть Лиза. Помощница. У меня Анатолий. Помощник.

– А здесь что?

– Лилин дневник. Надеюсь, она простит, что я взяла его без разрешения. Возможно, дневник поможет найти убийцу. А если нет, то его найдём мы.

– Это не лучший вариант.

– Всего доброго.

– Позвольте последний вопрос. Как давно вы с Анатолием?

– Два года. И не вздумайте меня осуждать. Георгий завёл другую гораздо раньше. Лилечке тогда едва исполнилось пятнадцать. Больше никаких вопросов. Уходите. – Власова принялась поправлять идеальный пучок платиновых волос.

Рукавица покинул кабинет.

К чтению приступил сразу, едва оказался в машине. За окнами валил густой снег, норовя сделать путь домой по-плохому незабываемым, а Владимир Андреевич медленно перелистывал страницы, всматривался в текст, изучал рисунки.

Ужасался.

На восемнадцати листах в клетку излагались все страхи, опасения, надежды Лили. Её тонкий мелкий почерк заполнял почти всё пространство, оставляя совсем немного места для картинок внизу страницы.

Сломанные человеческие фигуры, и человеческие ли, смотрели лицами без ртов. Смотрели провалами совершено чёрных глаз. Фигуры были везде одинаковые. Менялись лишь позы: кто-то стоял, кто-то лежал, смотрел, шёл. Но каждая тянула скрюченные безобразные руки с торчащими костями в сторону одного и того же изображения – рыбы, повторяющейся картинки. Единственной большой, единственной, которую обтекал текст.

Некоторые слова рыба как будто выплёвывала: «детство», «соседка», «страх». Они же шли последней записью, а дальше последний лист. Чистый.

Зазвонил телефон. Это был судмедэксперт Павел.

– Владимир Андреевич, кое-что есть. Вскрытие показало яд.

– Какой? – закрыл тетрадь Рукавица.

– Цианид.

– Даже так? – потёр подбородок. – Очень интересно.

– Больше ничего. Смерть наступила из-за отравления. Яд был добавлен в вино.

– Спасибо, Паша, – Рукавица отключил вызов и начал спешно перелистывать страницы. Цианид встречался на одной из них. Совпадение? Он не верил в такие совпадения. С заметным волнением прочёл:

– Она сказала, я могу умереть от цианида. Мы были под кайфом. Мне и сейчас хорошо.

Рукавица долго смотрел в совершенно белую даль. А затем набрал Селивёрстову.