Сети сатаны - Оливер Петч Страница 49

Они добрались до Аугсбурга к полудню третье дня.

Как и в прошлый раз, Иоганн не мог насмотреться на многочисленные эркеры и башни, высившиеся за городскими стенами. Чуть в стороне от них стоял собор, высокий и величественный; по сравнению с ним церковь Святого Леонарда в Книтлингене казалась грязным сараем.

– Закрой рот, пока мухи не налетели! – рассмеялся старый торговец. – Вот он, золотой Аугсбург, самый богатый город в мире! Так говорил о нем еще почтенный, ныне покойный Папа Пий Второй, и видит Бог, с тех пор город стал еще богаче.

Старый толстяк стал для Иоганна настоящей находкой. Это был торговец вином из Вюрцбурга. Пару месяцев назад у него умер единственный внук, а Иоганн чем-то напоминал столь преждевременно ушедшего юношу. Поэтому, когда торговец останавливался на ночь в каком-нибудь трактире, Иоганн получал на ужин порцию горячего супа и мог погреться. Почти всю дорогу он спал как убитый в повозке между бочками. Плечо еще болело, и царапины по всему телу горели огнем. Но Иоганн чувствовал в себе достаточно сил, чтобы продолжать путь в одиночку.

Правда, куда лежал его путь, юноша понятия не имел.

Он решил больше не вспоминать ту жуткую ночь под Нёрдлингеном. Дьявол разберет, что за действо развернулось тогда в лесу. Возможно, это был некий языческий обряд, из тех, какие по сей день имели хождение и в родном Крайхгау. Древние ритуалы, свершавшиеся во имя безымянного божества, которые не смогло вытеснить даже христианство. Тонио сам себя называл магом, так чего следовало ждать от него? Все это не более чем дешевое представление – и пентаграмма, и зелье, и все остальное. И все-таки Иоганн никогда уже не вернется к наставнику. Что-то невыразимо скверное произошло той ночью. Это не имело ничего общего с колдовством или с дьяволом, но было это нечто ужасное, за что Тонио дель Моравиа будет гореть в глубинах преисподней.

Как и в прошлый раз, перед воротами Аугсбурга царило столпотворение. Они обогнули город и проехали через так называемые Красные ворота. Именно здесь проходила великая дорога Via Claudia Augusta и устремлялась дальше на юг, к Альпам. Старый торговец рассказывал, что Аугсбург был основан римским императором. И не кем-нибудь, а самим императором Августом, который жил во времена Христа! Иоганн с благоговением смотрел на стоптанный булыжник, по которому в стародавние времена маршировали еще римские легионеры.

Миновав ворота, они оказались на оживленной улице, до того широкой, что даже посередине стояли дома. Справа и слева от мощенной булыжником мостовой выстроились украшенные фресками дворцы патрициев. Сама же улица протянулась на сотни шагов, до самого собора. Навстречу им шагали патриции в бархатных камзолах, отороченных мехом плащах. На женщинах были пестрые платки из тончайшей бумазеи. А на одном из мужчин вместо шляпы – прошитая золотыми нитями сеточка.

Торговец подмигнул Иоганну.

– Видел того хлыща? Это молодой Якоб Фуггер. Говорят, его семейство скоро станет самым могущественным в Аугсбурге. С тех пор как Максимилиан стал новым королем, они постоянно ссужают ему деньги. А ведь дед Якоба начинал простым ткачом! Наступают новые времена. Все меняется, любой теперь может выбиться в люди. – Он показал на роскошный дом посередине улицы. – Все богачи собираются сегодня в доме танцев. Фуггеры, Вельзеры, Госсемброты и Релинги… Похоже, младшая дочь Релинга идет под венец. Там и вершится большая политика! А в таких делах не помешает смочить горло, – он рассмеялся. – И тут в игру вступаю я. Пять бочек изысканного франконского вина! В Вюрцбурге не сыщешь лучшего, уж ты мне поверь.

Они проехали еще немного и оказались на вытянутой площади, втиснутой между амбарами и бюргерскими домами. Необозримая масса народу текла вдоль лотков и лавок, составленных из досок. За ними стояли винные бочки всевозможных размеров. Нанесенные мелом знаки и сокращения указывали на место происхождения и владельца. Всюду с криками сновали торговцы, предлагали кружки на пробу и расхваливали свой товар. Брусчатка была красной и скользкой от пролитого вина.

Запах напомнил Иоганну о давильнях в Книтлингене. В памяти разом ожил тот день, когда был раздавлен под прессом Людвиг. Юноша встряхнул головой, чтобы прогнать видение. Книтлинген, Маргарита, Людвиг, Мартин, Тонио… Все это осталось в прошлом, а думать следовало о будущем. Хоть Иоганн и не знал, что оно ему уготовило.

– Винный рынок, видно, открылся сегодня раньше, – проворчал старый толстяк и быстро огляделся. – Ну, держи кулаки за меня; надеюсь, мы не опоздали. Эй, Альбертус, старина! Я здесь!

Он спрыгнул с повозки и спустя мгновение завязал разговор с каким-то человеком, лысым и угрюмым, которого, по всей видимости, знал по прошлым сделкам. Не прошло и пары минут, как увесистый кошелек сменил своего владельца. Торговец с довольной ухмылкой вернулся к Иоганну.

– Альбертус уже заждался меня. Он поставляет вино в дом для танцев. Видно, рейнское в этом году слишком уж кислое, им приходится подслащивать его медом. Две бочки пригодны разве что в качестве уксуса. Альбертус возблагодарил всех святых, когда получил от меня пять бочек. По соответствующей цене, конечно. – Он раскрыл кошелек и бросил Иоганну монету. – Вот, держи. Ты принес мне удачу. А теперь проваливай, пока я совсем не раздобрел, – тут он нахмурился. – Черт знает, через что ты прошел, парень, но прошлой ночью ты орал так, будто все адовы псы за тобой гнались… Ну, удачи тебе в пути.

Он хлопнул Иоганна по плечу и стал помогать Альбертусу сгружать бочки с повозки.

– Спасибо! – крикнул юноша ему вслед. – Благослови вас Бог!

Но толстяк, казалось, уже не слышал его.

С монетой в руке Иоганн отдался людскому потоку, и скоро винный рынок остался позади. С севера примыкала еще одна площадь с торговыми лотками. Судя по запаху, здесь торговали рыбой, и далеко не вся была свежей. Над рынком вздымалась башня, которую Иоганн приметил еще издали. Он обошел ее и на другой стороне обнаружил вольер, в котором был заперт облезлый медведь. Зверь устало лежал в углу; тусклая шкура его была покрыта струпьями и засохшей кровью. Время от времени дети просовывали между прутьями палки, медведь вскакивал и рычал, а потом снова забивался в угол. Иоганн смотрел на этого когда-то гордого зверя и узнавал в нем себя. Усталого, израненного, загнанного…

Он задумчиво посмотрел на монету. Это был затертый аугсбургский пфенниг, с едва различимым уже чеканным профилем – вероятно, кайзера Фридриха. Что ж, монеты должно было хватить на горячий ужин и ночь в кишащей блохами таверне. А потом?

Иоганн уныло поплелся дальше. Посреди этой роскоши он чувствовал себя еще более жалким. Возможно, это была не такая уж и блестящая идея – отправляться прямиком в Аугсбург, этот Золотой город. Что ему делать среди богатых, раздутых от самоуверенности бюргеров? Перед ратушей тоже толпился народ. В первый миг Иоганн решил, что и здесь развернулась ярмарка. Но потом он услышал громкий, зазывной голос и остановился.

– …не три и не четыре, а целых пять мячей теперь в воздухе! Это подвластно лишь самым одаренным жонглерам, таким как Эмилио. Смотрите сами!