Семейная реликвия. Тайник Великого князя - Елена Зевелева Страница 48

– Да, в общем-то, неловко как-то мне сразу…

– Понял. Прекрасно тебя понял. Старый я, тебе чуть ли не в отцы гожусь, да? Но это ничего, поверь мне. А что касается моих догадок и доказательств, это отдельная песня. Так вот, пойми меня, не здесь и не сейчас мне о моих подозрениях говорить… Ситуация, как ты, видимо, уже догадался, так складывается, что я вашим делом некоторое время заниматься не буду. Так всем нам лучше будет. Пойми правильно. Временно уеду ненадолго по своим делам. А то получается, что под ногами я сейчас путаюсь у людей самой закрытой службы нашей страны. Ферштейн?

– Да что-то я пока не очень-то ферштейн…

– Тебе и не надо очень… Главное, что от тебя сейчас требуется, передай, как запомнишь, весь наш с тобой разговор Сергею Николаевичу, когда он вернется. По телефону только ничего не говори… Идет?

– Просто шпионские страсти или игры какие-то. Только вот никак не пойму, кто здесь из нас с вами Джеймс Бонд?

– И еще, Геннадий! Вот тебе ключик, – и Иван Петрович, вынув незаметно из своего кармана маленький ключик, аккуратно положил его в карман Геннадию, – его просто передашь Сергею Николаевичу, он сам все поймет.

Достав из портмоне тысячную купюру, Шувалов, не дожидаясь счета, положил ее на стол, придавив пустым фужером от воды.

– Я сейчас уйду первым. А ты посиди еще немного. Ну, все. До свидания, Гена, – и Шувалов поспешил к выходу.

«Ну и дела пошли, прямо сцена встречи Штирлица и связного в кафе из „Семнадцати мгновений весны“, не больше и не меньше. А следак наш, оказывается, еще тот любитель эффектов и спецэффектов. Что-то на сегодня больно многовато для меня информации, аж голова кругом идет. Кого же, интересно, так сильно испугался Шувалов, что даже решил деру дать? То ли фээсбэшников, пасущих Иннокентия, то ли охраны Иннокентия, где тоже бывших комитетчиков хватает?.. А может, людей Албанца, среди которых, прямо скажем, и менты бывшие, и бывшие разведчики встречаются?.. Многие у него сейчас кормятся… А этот-то „мастер игры в четыре руки“ сколько всего нагородил. Ужас просто. Вот же туману напустил, Штирлиц хренов. С Ольгой надо будет обязательно встретиться завтра, – подумал Геннадий, – она баба умная. Обязательно подскажет, что делать дальше. Всего ей, конечно, говорить не стоит, но вместе подумаем и решим, как дальше быть и что предпринять. Хотя почему, собственно, завтра? Вполне возможно и сегодня».

Набрав номер телефона Ольги и услышав в трубке родной голос, Геннадий сказал, что хочет к ней заехать. Ольга была дома одна.

– Генусик! Приезжай, конечно, Олег ушел по делам, а я тебя с нетерпением жду. Заодно и заночуешь у меня. Целую! Жду!

Не хотел, конечно, Геннадий рассказывать Ольге в подробностях все то, что «нарыл» за последнее время бывший следователь Генпрокуратуры по особо важным делам Иван Петрович Шувалов, да все же, приехав к ней, не сдержался, выложил все, что знал. К его большому удивлению, Ольга новости эти восприняла, в отличие от него, довольно спокойно.

– К тому, дорогой мой, что хорек этот с вкрадчивым голосом и женоподобными манерами «голубой» или «би», я, знаешь ли, давно была готова. Признаться, не раз его сальные взгляды на тебе и на Олеге ловила. Но все же надеялась, что мне это показалось… Хотя сейчас думаю, что он, конечно, бисексуал. Бр-бр… Аж мурашки по коже. Какая гадость… Какая мерзость… Понятно теперь, почему Галина наша сразу в драгоценности, шмотки, машины и прочую дребедень так с головой погрузилась. Сублимирует. А что же ей еще остается делать, с таким-то вонючкой мужем?

– Бросила бы. Ушла от него к чертям собачьим, вот и все. Другого бы легко нашла.

– Я ее нисколько не оправдываю, но не забывай в то же время, чьей она породы. Сам прекрасно знаешь, что у нас у всех на первом месте гордость, достоинство. И вот она, моя девочка, точно такая же. Уж я-то ее знаю. Сама в свое время дров столько наломала…

– Это ты о чем вдруг? – насторожился брат. – Неужели Андрея своего вспомнила?

– Да, вспомнила. А что, нельзя?

Геннадий при ее словах встал со светлого кожаного дивана со множеством небольших подушечек в тон занавесям и стал быстро ходить по комнате.

– Хочешь, моя дорогая, дам тебе совет номер один?

– Давай, – удивленно протянула Ольга, наблюдая за нервными шагами брата по комнате.

– Никогда не давай призракам вторгаться в твою душу. Понятно?

– Что, может, у тебя и совет номер два есть?

– А как же. Если призраки прорвали твою танковую броню, то любыми путями изгони их.

– А совет номер три каков тогда?

– Совет номер три – выбрось ты лучше Андрея из головы. И вообще при чем здесь Андрей, в конце концов?

– Вы что, Гена, со Стасиком договорились, что ли, в одну трубу дудеть? – рассердившись, спросила его Ольга.

– А, значит, Станислав тебе то же самое говорил? – обрадовался Геннадий, перестал бегать по комнате и, улыбнувшись, сел на ковер у ног сестры. – Оля! Ладно. Давай пока оставим Андрея в покое. Он не есть наша главная головная боль на сегодняшний день. Давай лучше думать, что мы будем делать, как Галку спасать, как всю нашу ситуацию «разруливать». Ясно, как божий день, что ей надо уходить от Иннокентия. И чем быстрей, тем лучше. Кто бы его ни пас, в конечном итоге это не наше дело, а вот игры с Албанцем, чует мое сердце, до добра не доведут. Думаю, ты разделяешь мое мнение? Но нам-то с тобой ясно, а ясно ли ей и насколько ясно, не знаю и даже боюсь предсказывать. И потом, как ей все преподнести? Ты знаешь, Олюська? Если знаешь, скажи. А я вот, например, пока не знаю.

– Надо покумекать, – призналась Оля. – Олег еще, как назло, уехал и только через неделю вернется. Да и родителей волновать мы с тобой не должны. Так что на сегодняшний день нас с тобой только двое бойцов невидимого фронта. Не густо, прямо скажем. А против нас – целая рать супостатов…

– Ничего, выдюжим, родная, не дрейфь. Мы с тобой в свое время и не такие запутанные головоломки решали, – проговорил Геннадий, целуя сестру. – Может быть, кофе выпьем, и спать?

– Еще этого не хватало. Никакого тебе кофе на ночь. Идем, я тебе на диване в кабинете Олега постелю. Утро вечера мудренее. Если хочешь, то я тебе в постель стакан кефира принесу.

– Как тебе такое четверостишие нравится, – спросил Геннадий сестру, вспомнив при этом Эвелину:

«Тебя ждут любовь и покой

Не грубость

Не ненависть

Плесенью

А капли воды морской…»

– Не морочь себе голову. Вот лучше выпей кефирчику и спи спокойно до утра. И не буди меня раньше времени. У меня завтра занятий нет, так что я хочу поспать хотя бы часиков до десяти, – ответила сестра, протягивая устроившемуся поудобней Геннадию фарфоровую английской работы чашку с однопроцентным биокефиром «Домик в деревне». – Хотя стихи твои во многом могут оказаться пророческими. Где ты только находишь такие, мало кому известные? Никогда раньше не замечала у тебя любви к поэзии.