Натюрморт из Кардингтон-кресент - Энн Перри Страница 48

— С ним все в порядке, — заверил ее Питт. — Тебя не было всего каких-нибудь два дня.

Но Шарлотту совсем не удовлетворил подобный ответ.

— А зуб? Ты уверен, что у Дэниела нет температуры?

— Да, абсолютно уверен. Грейси говорит, что он совершенно здоров и ест все, что она ему подает.

— Он не любит капусту. Она прекрасно это знает.

— Ты можешь вернуть мне носовой платок? Он у меня единственный.

— Я принесу тебе другой. Джорджа… Почему у тебя никогда нет запасных платков? Что, Грейси уже перестала заниматься стиркой?

— Она регулярно занимается стиркой. Просто я их забываю.

— Она должна сама класть платки тебе в карман… У тебя все в порядке, Томас?

— Все. Спасибо.

— Я рада. — Однако в ее голосе слышалось сомнение. Она шмыгнула носом, потом решила еще раз высморкаться. — Думаю, что у тебя пока нет никаких выводов относительно Джорджа. У меня, по крайней мере, нет. Чем больше я наблюдаю, тем меньше понимаю.

Томас нежно коснулся ее плеча.

— Мы обязательно все распутаем и во всем разберемся, — сказал он с большей убежденностью в голосе, чем у него было на то оснований. — Ведь прошло еще совсем немного времени. Как Эмили?

— Очень плохо себя чувствует и страшно напугана. Я… я думаю, что ей сложнее всего было отпустить Эдварда с миссис Стивенсон. Он же еще такой маленький. Ничего не понимает. Но скоро поймет. Он…

— Давай поговорим о более насущных проблемах, — прервал ее Питт. — Мы поможем с Эдвардом потом…

— Да, конечно. — Шарлотта инстинктивно провела руками по юбке. — Нам нужно побольше узнать о Марчах. Убийца — один из них или… или это Джек Рэдли.

— А почему ты сделала паузу перед тем, как назвать его?

Шарлотта опустила глаза, боясь встретиться с ним взглядом.

— Я думаю… — Она не закончила фразу.

— Ты боишься, что Эмили каким-то образом подтолкнула его к преступлению? — спросил Питт, хотя все в нем сопротивлялось необходимости произнести этот вопрос вслух. Но если он его не задаст, вопрос будет тяжелой тенью нависать над всеми дальнейшими их рассуждениями. Они слишком хорошо знали друг друга, чтобы лгать, даже умалчивать о чем-то.

— Нет! — воскликнула Шарлотта. Она понимала, что муж ей не поверил. Это был ответ, продиктованный чувствами, а не рациональным анализом. — Я не знаю, — сказала она мгновение спустя, пытаясь подыскать формулировку, более близкую к истине. — Я думаю, что ничего подобного Эмили не могла сделать сознательно. — Она глубоко вздохнула. — Как у тебя продвигается дело Блумсбери? Ты же его тоже расследуешь?

— Нет. — От этого ответа Питт ощутил какую-то внутреннюю тяжесть. У него пропала всякая надежда докопаться до истины, да и истина, скорее всего, сводилась к какой-то элементарной повседневной трагедии, которую он снова не сумел предотвратить. И только жуткий факт наличия трупа привлекает к подобным событиям внимание публики.

Шарлотта внимательно смотрела на него, удивление сменилось пониманием.

— Так ничего и не прояснилось? Ты даже не смог узнать, кто она такая?

— Пока нет. Но мы не теряем надежды. Убитая могла быть откуда угодно. Если она была горничной, уволенной за безнравственное поведение, или даже из-за того, что хозяин попытался соблазнить ее, а хозяйка обнаружила это, она могла пойти на панель, чтобы заработать себе на жизнь. Ее мог убить клиент, сутенер, грабитель… да кто угодно.

— Бедная женщина, — прошептала Шарлотта. — В таком случае это безнадежно.

— Возможно. Но мы еще попытаемся что-то разузнать.

Она пристально взглянула на мужа.

— Но здесь-то все не так безнадежно! Убийца Джорджа — один из нас, находящихся в доме Марчей. Он кто-то из Марчей. Либо Джек Рэдли. — Шарлотта нахмурилась, несколько мгновений в ней происходила внутренняя борьба, потом она все-таки решилась. — Томас, мне нужно рассказать тебе кое о чем весьма… весьма отвратительном.

Не глядя на него и не делая никаких пауз, она изложила все то, свидетельницей чего стала глубокой ночью на лестнице. Питт был растерян. Может быть, ей все это приснилось? В последние дни у нее было больше чем достаточно причин для кошмаров. И даже если увиденное ею не было сном, и если она на самом деле выходила на лестницу, не могло ли внезапное пробуждение, мерцание слабого ночника стать причиной обмана зрения? Что, если ей привиделись пятна крови там, где были всего лишь тени?

И вот теперь она пристально смотрела на мужа, не сводя с него глаз, ожидая объяснений тому ужасу, свидетельницей которого стала. Томас попытался замаскировать свои сомнения наигранным удивлением.

— Но ведь никого же не зарезали, — произнес он вслух.

— Да, я знаю! — Теперь Шарлотта разозлилась, потому что была напугана, а он не только не смог развеять ее страхи, но и явно не верил ей. — Что, по-твоему, может заставить юную девушку глубокой ночью разгуливать по дому, да к тому же измазанной кровью? Если за этим скрывается какая-то невинная забава, то почему никто о ней не упоминал? На следующее утро Тэсси выглядела вполне обычно. Она не была ни в малейшей степени расстроена, Томас! Более того, могу поклясться, она чувствовала себя вполне счастливой.

— Никому ничего не говори, — предупредил ее Питт. — Если мы сейчас пойдем напролом, мы ничего не узнаем. Если ты права, значит, в этом доме и в этой семье кроется какое-то страшное зло. Ради бога, Шарлотта, будь осторожна. — Он нежно обнял ее за плечи. — Возможно, будет лучше, если Эмили вернется домой, а ты поедешь вместе с ней.

— Нет! — Шарлотта резко отстранилась от него, подняв голову. — Если мы не сможем найти убийцу и доказать его вину, Эмили могут приговорить к смерти, или, по крайней мере, до конца жизни ее репутация будет запятнана страшными подозрениями. Люди всегда будут при виде ее вспоминать, что она вполне могла быть убийцей своего мужа. И даже если Эмили сумеет такое пережить, сомневаюсь, что это сможет вынести Эдвард.

— Я все выясню и без твоей помощи, — мрачно начал Питт, но на лице Шарлотты сохранялось выражение суровой решимости, и глаза ее пылали.

— Возможно. Но я смогу наблюдать и слушать здесь, в доме у Марчей, — так, как ты никогда не сможешь. Эмили — моя сестра, и я останусь здесь несмотря ни на что. Попытка сбежать отсюда будет восприниматься как величайшая низость. И, пожалуйста, не спорь со мной. Ты бы, по крайней мере, не сбежал.

Томас какое-то мгновение обдумывал слова жены. А что, если он прикажет ей вернуться домой? Нет, она не подчинится. Ее преданность Эмили в данный момент возобладала над всеми другими чувствами и соображениями. Питту же хотелось прямо противоположного — чтобы она бежала от опасности, которая, несомненно, сопровождала ее пребывание здесь. Разумом он понимал, что с его стороны это было трусостью, страхом за собственное благополучие в том случае, если с ней что-то случится. Но если ему не удастся найти убийцу и если Эмили осудят и казнят, то тогда и его отношения с Шарлоттой окажутся под угрозой.