Браслет пророка - Гонсало Гинер Страница 48

Продолжая своп объяснения, Иннокентий IV рассказал о четырех часовнях, сооруженных внутри церкви. Одна из них тоже была реконструирована по приказу Онорио, велевшего украсить ее красивой мозаикой в византийском стиле, которую прислал ему Герман II, православный патриарх Константинополя. На этой мозаике на золотом фоне была изображена Пресвятая Дева с младенцем, одетая в голубое.

– Если вы посетите эту церковь, то увидите, что младенец сжимает в руке лист бумаги или небольшой белый пергамент. Святая Дева изображена в чистом эллинистическом стиле – в красивом голубом платье, отделанном позолоченной каймой, с красивыми серьгами в ушах. Эта последняя деталь – серьги – с первого мгновения привлекла мое внимание.

Иннокентий объяснил, что эта мозаика, изготовленная в Константинополе, была лишь копией более старинной мозаики, относящейся, вероятно, к первому веку нашей эры. Поэтому он предположил, что тот, кто выполнил оригинал, мог лично знать Богоматерь.

Я не помню, чтобы раньше видел изображения Святой Девы с драгоценностями. И, насколько я знаю, этого не было ни в каких других работах – ни на картинах, ни в скульптурах. Поэтому я думаю, что благодаря этой Мозаике Онорио сделал важный вывод, имеющий общечеловеческое значение. – Похоже, Папе хотелось закончить прием. – Сегодня я не буду больше вдаваться в подробности. Это все, что я пока хочу вам рассказать, а остальное вы услышите, когда вернетесь с реликвией. Тогда я расскажу вам больше.

Секретарь Папы прервал их разговор, трижды постучав в дверь и испросив разрешения войти. Он подошел к Папе, поцеловал его перстень и приблизил губы к его уху, чтобы сообщить нечто, о чем не нужно было слышать остальным. Прежде чем он ушел, Папа попросил его принести три бокала и графин тосканского вина.

Затем Иннокентий продолжил свой рассказ, который до этого момента не имел никакого отношения к реликварию, находящемуся в церкви Подлинного Креста.

– Среди множества документов Онорио я обнаружил два, показавшиеся мне особенно любопытными. Один документ подтверждал оплату серебряного реликвария в престижной ювелирной мастерской в Риме. Казалось бы, ничего необычного. Но я обнаружил другую квитанцию – на небольшую сумму, уплаченную скромной ювелирной мастерской города Остия за ремонт этого реликвария.

Тамплиеры слушали Папу с огромным вниманием, пытаясь не потерять нить его рассказа.

Когда Иннокентий сверил даты на обоих документах, он увидел, что их разделяла всего лишь неделя. Поразмышляв над этим любопытным обстоятельством, он сделал вывод, что речь шла об одном и том же реликварии. Но для чего потребовался ремонт совсем нового реликвария, который, скорее всего, был качественно изготовлен ювелирами, да еще и в такой неизвестной и непрестижной мастерской?

Отвечая себе самому на этот вопрос, он решил, что Онорио, вероятно, обратился в эту мастерскую, чтобы улучшить или исправить какую-то деталь, может быть, предложенную им и не одобренную изготовителями реликвария. И хотя такие случаи были не частыми, все же бывало, что заказчики отдавали произведение искусства для каких-то доработок другим художникам, чтобы пощадить самолюбие автора и не заставлять его изменять оригинал.

Папа подумал, что это, несомненно, возможно, но у него зрела и другая догадка, которая со временем показалась ему более логичной. Он решил, что во второй мастерской тайно поместили в реликварий некий предмет. Нечто, что по неизвестным причинам Онорио III не захотел присоединить к священным сокровищам Летрана и о чем не было известно римской курии.

Папа замолчал и посмотрел на тамплиеров. Время, которое он мог уделить им, подходило к концу.

– Так вот, мои дорогие сыны, именно этот реликварий в 1224 году он преподнес в дар церкви Святой Гробницы, находящейся в Сеговии. В том году по его требованию и ввиду появления священной реликвии церковь переименовали, и она стала называла церковью Подлинного Креста. – Он выдержал длинную паузу. – Думаю, я знаю, что скрыто внутри! Но я подожду, пока не смогу убедиться в этом, увидев все собственными глазами.

Он налил себе немного вина и посмотрел на свет, оценивая его густоту и цвет. Потом отпил глоток. Ему нравилось пить вино медленно, получая удовольствие и оценивая качество напитка. «Вино очень хорошее», – подумал он. Потом он собственноручно щедро наполнил бокалы гостей и предложил им отведать вина.

– Спасибо за вино, Ваше Святейшество. Оно отменное! Я не хотел бы отнимать ваше драгоценное время, но у меня есть еще один, последний, вопрос, – обратился к Папе Гильом. Только у него хватило духу заговорить. Великому магистру Арману требовалось какое-то время, чтобы осмыслить, как может сказаться на ордене провал этой миссии. – Как вам хорошо известно, отношения между вашим предшественником Онорио III и тамплиерами не были гладкими. Могла ли быть другая причина, по которой этот реликварий был отправлен в место, принадлежавшее нашему ордену?

– Отличный вопрос, Мастер Кардона! Я тоже не раз задавал себе его. Я думаю, что это была, очевидно, временная мера, именно поэтому он не поставил церковь в известность обо всем содержимом реликвария. Он знал, что у вас этот предмет будет находиться в полной сохранности, пока не наступит момент передать его в Святую Гробницу в Иерусалиме. А на кого он мог больше рассчитывать при этом, чем на своих личных отважных защитников? То, что он вначале отправил реликварий в Сеговию, было, скорее всего, случайностью. Эту церковь только что торжественно открыли, посвятив ее образу Святой Гробницы в Иерусалиме, и она тоже находилась в ведении ордена. Онорио III знал, что в тот момент он не мог послать в Иерусалим тайное содержимое реликвария, поскольку в тех краях было неспокойно. Поэтому он решил, что реликвия на какое-то время останется в Сеговии. Но смерть забрала его раньше, чем он успел распорядиться отправить реликвию в Иерусалим, и она так и осталась в Сеговии. И находится там до сих пор. Этот реликварий не был его единственным заказом. Я проследил по документам еще один заказ, который был сделан примерно в то же время и также прошел через руки ювелиров в Остии. Онорио III решил украсить этим изделием могилу апостола святого Иоанна в Эфесе. Большего я сказать вам не могу, но я прочел документ, написанный его рукой, где ясно указывались места, куда должны были поместить реликвии: Иерусалим и Эфес. Первая из них нашла временное пристанище в Сеговии. – Он пристально посмотрел на тамплиеров. – Теперь вы понимаете важность и необходимость возвращения их вместе с другими двумя священными предметами в полной тайне и без промедления?

– Ваше Святейшество, доверьте нам выполнение этой задачи! На этот раз мы справимся!

Иннокентий посмотрел в глаза Арману де Перигору. Святой земле требовалась помощь, и Папа уже знал, что ему нужно сделать.

– Сыны мои, тогда не будем тратить время на разговоры! Я пошлю вам копию реликвария. когда она будет изготовлена. Нам нет больше необходимости встречаться до вашего отъезда. И я очень надеюсь, что на нашу следующую встречу вы принесете мне подлинный реликварий!

Он поднялся с кресла, его посетители тоже встали. Папа протянул руку для поцелуя, давая понять, что прием окончен. Прежде чем удалиться, он дал им свое благословение, возложив руки на их головы.