Маска Димитриоса - Эрик Эмблер Страница 47

В первую ночь его постигла неудача. У входа в тупик Димитриоса ждал большой автомобиль, а Виссер не смог быстро поймать такси. На вторую ночь он уже нанял машину, которая стояла наготове. Когда показался закрытый автомобиль, Виссер поехал за ним. Димитриос остановился напротив большого многоквартирного дома на авеню де Ваграм и зашел внутрь. Автомобиль уехал. Виссер запомнил адрес и спустя неделю, зная, что Димитриос у себя, заскочил в этот дом и спросил месье Макропулоса. Естественно, это имя было незнакомо консьержу, но Виссер дал ему денег и, описав Димитриоса, узнал, что тот владеет квартирой под именем Ружмон.

Виссер, несмотря на все свое самомнение, дураком не был. Димитриос наверняка предвидел, что за ним могут проследить, и Виссер догадался, что квартира Ружмона не единственное его убежище. Поэтому он стал наблюдать за действиями месье Ружмона. Прошло не так уж много времени, и Виссер обнаружил, что в доме есть еще один выход, во двор, и что Димитриос обычно пользуется этим путем.

Однажды ночью Виссер проследил за ним. Долго идти не пришлось. Оказалось, что Димитриос бывал в большом доме недалеко от Хош-авеню, который принадлежал титулованной и очень шикарной даме. Я буду ее называть мадам графиня. Позже Виссер видел, как они с Димитриосом направились в оперу. Димитриос был при полном параде, и на променад они поехали на «испано-сюизе».

Тут Виссер потерял интерес, ведь он уже знал, где живет Димитриос. Любопытство было удовлетворено, а он, должно быть, устал караулить на улицах. В конце концов, он обнаружил даже больше, чем рассчитывал. Димитриос имел огромный доход и тратил деньги так же, как и все богачи.

Мне рассказали, что при аресте Виссер почти ничего не сообщил о Димитриосе. Тем не менее он, видимо, задумал нечто коварное, так как по природе был человеком жестоким и очень самоуверенным. В любом случае какой смысл наводить полицию на Димитриоса? Он мог всего лишь послать их в квартиру на авеню де Ваграм или в дом мадам графини рядом с Хош-авеню. Виссер понимал, что Димитриос успел бы скрыться. Как я уже сказал, он лелеял собственные планы.

Думаю, сначала он намеревался убить Димитриоса. Но когда денег стало не хватать, ненависть приобрела более практичные формы. Вероятно, он вспомнил «испано» и роскошь дома мадам графини. Ей скорее всего не понравится, что ее друг заработал деньги на продаже героина, и Димитриос, возможно, заплатит хорошую сумму, чтобы оградить ее от такого разочарования.

Легче было мечтать о Димитриосе и его деньгах, чем найти их. Виссер искал его несколько месяцев после выхода из тюрьмы. Квартиру на авеню де Ваграм уже освободили. Дом мадам графини был закрыт, а консьерж сказал, что она уехала в Биарриц. Виссер наведался туда и выяснил, что мадам отдыхает с друзьями. А не с Димитриосом. Виссер вернулся в Париж. Потом ему в голову пришла, на мой взгляд, крайне удачная мысль. К несчастью, она слегка запоздала. Он вспомнил, что Димитриос принимал наркотики, и до него дошло, что тот мог пойти на последний шаг, который всегда делают богатенькие наркоманы, когда пагубная привычка входит в последнюю фазу. Димитриос должен был лечь в клинику, чтобы пройти курс лечения.

В окрестностях Парижа обнаружилось пять клиник, специализирующихся на проблемах подобного рода. Под предлогом поиска лучших условий для вымышленного брата Виссер съездил в каждую из них якобы по рекомендации друзей месье Ружмона. В четвертой клинике идея себя оправдала: заведующий поинтересовался здоровьем месье Ружмона.

Думаю, что Виссер получил некое банальное удовлетворение от одной только мысли, что Димитриоса лечили от героиновой зависимости. Знаете, курс лечения просто ужасен. Врачи продолжают давать пациенту наркотики, но постепенно уменьшают дозу. Для наркомана такая пытка просто невыносима. Он зевает и потеет, его трясет дни напролет, спать не получается, и есть он тоже не может.

Пациент страстно желает умереть, все время бормочет про самоубийство, однако сил на то, чтобы его совершить, не остается. Он кричит и вопит, требуя наркотики, но ему отказывают. Он… впрочем, зачем надоедать вам описаниями таких ужасов, мистер Латимер. Курс лечения рассчитан на три месяца и стоит пять тысяч франков за неделю. Когда все заканчивается, пациент может забыть эту пытку и вновь начать принимать наркотики. Или он может оказаться умнее и больше не мечтать о рае. Очевидно, Димитриос принял правильное решение.

Он покинул клинику за четыре месяца до того, как туда явился Виссер. Поэтому Виссеру пришлось придумывать новый план. И он придумал, но нужно было снова ехать в Биарриц, а денег не было. Виссер подделал банковский чек, обналичил его и снова отправился в путь, решив, что Димитриос сообщил мадам графине свое местонахождение. Но просто так приехать и попросить адрес не представлялось возможным. Даже если бы он изобрел благовидный предлог, откуда ему было знать, каким именем ей представлялся Димитриос? Как видите, появились некоторые трудности. Виссер нашел способ их преодолеть. Несколько дней он наблюдал за особняком, в котором остановилась графиня. В один из дней, когда в доме оставалась лишь пара сонных слуг, он влез к ней в комнату и стал просматривать багаж в поисках писем.

Димитриос ничего не любил записывать и писем нам никогда не писал. Однако Виссер вспомнил, что однажды Димитриос накорябал для Вернера адрес на клочке бумаги. Я сам помню тот случай. Записка была странной: очень неграмотная, буквы нескладные, кривые и с кучей завитушек.

Виссер искал письма, написанные таким почерком. И нашел — целых девять штук. Все они были посланы из дорогого отеля в Риме… Простите, мистер Латимер, вы что-то сказали?

— Я могу объяснить, что он делал в Риме: организовывал покушение на югославского политика.

Казалось, мистер Питерс примерно этого и ожидал.

— Очень может быть, — равнодушно заметил он. — Без своих специфических организационных способностей он не смог бы занимать такое положение. Ну, так о чем это я? Ах да! О письмах.

Все они были посланы из Рима, и на них стояли буквы «С. К.». Виссер ожидал увидеть не такие инициалы: не столь официальные и лаконичные. В большинстве писем говорилось лишь о добром здравии автора, что было весьма интересно, и выражалась надежда на скорую встречу. Никаких сюсюканий. Но в конце одного письма Димитриос сообщал, что познакомился с аристократом, жена которого принадлежала к итальянской королевской семье, а в другом писал, что его представили какому-то титулованному румынскому дипломату. Похоже, он был очень доволен новыми знакомствами. От всего этого сильно разило снобизмом, и Виссер почувствовал, что Димитриос наверняка захочет купить его дружбу. Он записал название отеля, привел все в порядок и поехал в Париж, чтобы оттуда добраться до Рима. Но когда на следующее утро он прибыл в Париж, там его уже ждала полиция. Видимо, он не слишком искусно подделывал документы.

Вы только представьте, какие чувства терзали душу этого бедняги! В последующие три нескончаемых года он думал лишь о Димитриосе: он так близко подобрался к нему… И что? По какой-то необъяснимой причине он считал Димитриоса ответственным за свое заключение. Эта мысль подпитывала ненависть и усиливала желание заставить Димитриоса заплатить.