Бюро волшебных случайностей - Татьяна Рябинина Страница 47

- А почему нет? – удивился Лева. – Куда, по-твоему, все девается? Батюшки забирают, певчие, служащие. Помолись просто об усопших.

- Я не умею.

Лева только головой покачал. В этой время засвистел чайник, он налил чай в большую кружку с улыбающейся жабой, подвинул мне.

- Пей. Больше, к сожалению, ничего нет.

Я сделала большой глоток, обожглась, закашлялась. Лева смотрел на меня взглядом старого доброго дедушки.

- Так ты не хочешь рассказать, что случилось? Может, я тебе помочь смогу. Не только с приютом.

И снова я колебалась – как вчера. Вчера? Это было только вчера?

Что-то печальное запел телефон. Лева вытащил трубку из кармана черной рясы. Или это называется подрясник? Не спросишь ведь – неловко.

Выслушав собеседника, он переспросил адрес и пообещал приехать минут через сорок.

- Извини, Лиза, придется ехать. Я же на требах. Бабулька при смерти, надо исповедать, причастить. Вернусь – поговорим. Может, сегодня не смогу, тогда завтра заеду. Телефон знаешь. Если что – звони. Правда, на время службы я его отключаю. Белье в тумбочке, постелишь на диване.

Я смотрела в окно, как Лева подходит к своей пыльной белой «Ниве», крестит ее, с трудом, подбирая полы, забирается вовнутрь. Почему-то мне стало жаль его, жаль себя и весь белый свет.

Маленькая булочка с кунжутом оказалось очень вкусно. Как же там это говорится? «Упокой, Господи…» Нет, не знаю.

Наконец-то удалось дозвониться Антону.

- Я приеду? – сразу же спросил он.

- Я не дома.

- А где? – насторожился он.

- Антон, мне нужно увидеться со следователем. Срочно. Желательно завтра, - я проигнорировала его вопрос.

- Что случилось?

- Все потом. Не по телефону.

- Я так и знал, что ты во что-нибудь влипнешь! – заорал Ракитский. – Ладно, - добавил он после паузы, уже не так сердито. – Позвоню ему, потом перезвоню. И все-таки где ты?

- Ночую у подруги, - соврала я и отключилась.

Всю ночь я провертелась с боку на бок, как цыпленок в гриле. Диван отчаянно скрипел. Большие настенные часы громко и заунывно тикали, каждые четверть часа разражаясь надтреснутым звоном. Сон бродил где-то за тридевять земель.

Левка так и не приехал, но позвонил и сказал, что заскочит утром, привезет что-нибудь поесть. Потом объявился Антон. Стоцкий ждал нас в прокуратуре в два часа.

Выпив еще чаю с карамельками, я сполоснулась под душем, пальцем почистила зубы, застелила диван и клубочком свернулась под одеялом.

Мне хотелось выстроить стройную логическую цепочку, которая должна была убедить неведомого мне следователя Стоцкого: Брянцева убила Вера Чинарева. Но почему-то никак не получилось. Мысли испуганными тараканами метались из угла в угол, никак не желая остановиться хоть на минуту.

Интересно, что это за «добрые люди», которые поведали Полосовой о том, что Брянцев обратился к нам в БВС? И что меня задержали по подозрению в убийстве? Менты? А почему бы и нет. Может, даже приснопамятный следователь Добролобов. Но что, если я завтра расскажу все, а Наталья немедленно об этом узнает? Ведь узнала же она как-то, что в ее клубе будет обыск.

Нет, не буду об этом думать. Иначе у меня один только вариант: добыть липовые документы и сбежать за границу. Туда, где визы не требуется. В Турцию, например. Правда, на какие шиши там жить? На карточке осталось долларов тысяча, не больше.

Итак, еще раз по пунктам. Я прихожу к Брянцеву, и некая неизвестная дама открывает мне дверь, чтобы тихонько при этом улизнуть. Я иду в комнату – и нахожу труп. Буквально через несколько минут (я в этом время стою, как баран, не зная, что делать) появляется бравая милиция.

Действие второе. Меня выпускаю на подписку, и я начинаю собственное расследование (тут Ракитский скрипнет зубами и закатит глаза к потолку). После нескольких ходов в неверном направлении выхожу на подружек Полосову и Чинареву. Кстати, никогда не могла понять, почему все нужное и важное находится непременно в конце списка (на дне коробки или в дальнем углу).

Тут можно ввернуть для убедительности и «Эвридику» – так, для общего развития. Если хорошо подумать, что могло быть поводом для убийства? Шантаж. А предмет шантажа? «Эвридика»? Кто знает.

Ладно, проехали.

В ходе следствия я обнаруживаю, что у Чинаревой нет алиби на вечер 16 июня. Беру ключи от квартиры Брянцева у Инны Замшиной («Каюсь, господин следователь, виновата!»), узнаю, что Полосова там уже побывала, а в квартире нахожу полный разгром. Затем еду на дачу к Чинаревой («Снова каюсь, виновата!») и случайно теряю паспорт. Возвращаюсь за паспортом – и подслушиваю разговор Чинаревой с Полосовой, из которого явствует, что Чинарева действительно была у Брянцева и открыла мне дверь. И что Брянцев ее шантажировал. А самое главное – что они собираются… ох, от меня избавиться.

Вот тут-то у господина следователя непременно возникнет несколько вопросов. А в первую очередь, за каким чертом меня понесло в квартиру Брянцева и на дачу к Чинаревой. Незаконное таки вторжение.

И правда, за каким?

Я задумалась. Что же сказать, чтобы выглядело правдоподобно? Просто так заглянула, на всякий бякий случай? Звучит глупо. А если не просто так, значит, с целью. Поискать пистолет? Не смешите! Там все уже давно обыскано. Компромат? Но ведь официально я узнала о шантаже гораздо позже, из подслушанного разговора.

Так ничего и не придумав, я встала и пошла на кухню. Включила свет, сжевала «раковую шейку», запила водой из чайника.

Высокий, сто лет не стриженный тополь вымахал едва ли не выше дома. Казалось, можно высунуться из окна и дотянуться до его веток. Я открыла створку окна, легла грудью на подоконник и стала смотреть вниз.

Пистолет. Киллеры обычно оставляют оружие на месте преступления. Но Чинарева никакой не киллер. Что бы она могла сделать с пистолетом? Избавиться от него? Спрятать? Допустим, она его спрятала. Насколько это логично? А нисколько не логично. Но мне очень хорошо известно, что частенько преступники действуют вне всякой логики. Хорошо лежать на диване и смеяться над телезлыднем: вот идиот, ни черта не соображает, кто же так «идет на дело»! На самом же деле, если человек не собирался убивать, если сделал это случайно, то ничего нет удивительного, что от страха за содеянное он потерял голову и натворил глупостей.

Не так давно в газетах много писали об одной женщине. То ли она случайно придавила своего грудного младенца, то ли несчастный случай произошел, но она из страха перед мужем сочинила целый детектив: мол, в квартиру ворвались двое (приметы прилагаются), схватили ребенка и унесли. Какое-то время ждали звонка от похитителей с требованием выкупа, а потом младенца, разумеется, мертвого, нашли где-то под мостом. Вот тут-то все и выяснилось. И эта несчастная дура вынуждена была признаться. А если бы она была в состоянии соображать здраво, то поняла бы: лучше не мудрить, а просто вызвать «скорую». Но где-то я вполне могла ее понять. Очень даже могла.