Уроки стриптиза - Наталья Перфилова Страница 47

— Когда ты хочешь, чтобы я пошла в банк? — Спокойно, ни о чем больше не спрашивая и не споря, поинтересовалась я. — Прямо сейчас?

Кирилл с удивлением и даже каким то опасением посмотрел на меня. Видимо, он ждал более долгого и упорного сопротивления с моей стороны. Он не мог понять того, что чувствовала сейчас я. А я, если честно, не чувствовала почти ничего. Судьба Катерины, ее дочери и даже самого Кирилла, мне стали как то совершенно безразличны. Они сами затеяли эту игру, и я в общем то не видела смысла что то в ней менять. Это ведь их игра, а не моя. Они состязаются друг с другом в уме и ловкости. Ход его. Потом ход ее. Потом опять его… Какой смысл лезть туда со своими не понятными им правилами? Они сами сделали меня пешкой. Что же, я буду, не задумываясь, выполнять все, что от меня требуют. Надо идти в банк? Да ради бога! Деньги снять? Да за милую душу! А что с ними потом будет делать один из игроков, мне, честное слово, было наплевать. И Кате тоже совершенно не в чем меня упрекнуть. Мне приказано выполнять распоряжения, я это и делаю. Кстати говоря, этот разговор раскрыл для меня и еще одну довольно сильно мучившую меня тайну. Я прекрасно помнила, как долго Катя сомневалась и нервничала, когда собиралась сделать последний шаг и запустить механизм убийства в действие, и как настойчиво Кирилл буквально силком толкал ее этот шаг сделать. Еще тогда, когда я думала, что она собирается просто провести пару прелестных месяцев наедине с любовником, эта настойчивость Кира удивила и насторожила меня, выглядело все так, будто он намного больше заинтересован в этом, чем сами влюбленные… А теперь, наконец, все встало на свои места. Господину Каширину просто-напросто глубоко осточертело ходить в подчиненных пусть даже и у давней доброй приятельницы, и как только появилась малейшая возможность перебраться в разряд пусть маленьких, но хозяев, он тут же уцепился за нее обеими руками… да что там, руками он буквально вцепился в нее зубами. Разве имело при этом какое то значение , что ценой его будущего благополучия является всего-навсего одна человеческая жизнь… Вернее две, включая мою…

Собралась я довольно быстро, уже через час мы с Кириллом входили в серое массивное здание с узкими готическими окнами и надписью «Caisse des Depot» на фасаде. Я была спокойна и невозмутима, совершенно не переживала о том, не заметит ли клерк за стеклянной банковской стойкой значительных расхождений между мной и оригиналом, запечатленным на фотографии в документе удостоверяющем личность. Наверное, поэтому все прошло быстро и без осложнений. Служащий банка сказал нам, что такую большую сумму, как эта, можно снять только если заранее ее заказать, тогда из хранилища Парижского банка придет грузовик и привезет столько пачек евро, сколько потребуется. Мы с Киром оформили все необходимые бумаги и поехали обратно на виллу. На волнах у пирса покачивалась небольшая белая яхточка.

— Черт! Совсем забыл о нашей морской прогулке. — Расстроено заметил Кирил. — Я так хотел сделать тебе приятное, а эта чертова Катерина сломала нам все планы… — Эти его слова снова больно резанули мне слух. Он говорил о смерти человека, знакомого ему столько лет настолько цинично и зло, что просто в голове не укладывалось. На моих глазах , как тогда в самолете, Кир снова неумолимо превращался в другого не похожего на себя вчерашнего, человека. Только в тот раз меня это радовало, а теперь пугает.

— Откажись от яхты пока не поздно. — Пожала плечами я. — Наверное , сейчас нам не до прогулок.

— Нет, мы не будем ничего менять. — Упрямо отозвался Кирилл. — У нас с тобой ничего не произошло такого, чтобы мы не могли прогуляться на яхте по морю. Если мы твердо решили не ехать обратно в Россию, то и дома сидеть нам тоже нечего. Тем более я и Кэт уже все сказал. Иди, одевай купальник, а я соберу корзинку для пикника. Мы отправляемся через пятнадцать минут. — Я снова безразлично пожала плечами и послушно пошла выполнять его распоряжение. Кир нахмурился и встревожено посмотрел мне вслед.

* * *

Кирилл заглушил мотор, и яхта медленно дрейфовала по воде почти параллельно берегу, который едва виднелся вдали. Кир с корзинкой для пикников вышел на палубу, где, наслаждаясь легким ветерком и солнышком , загорала я. Он аккуратно разложил на полотенце сыр, ветчину, хлеб и холодную курицу, все, что он нашел в холодильнике, следом достал бутылку нашего коньяка. Плеснув в два фужера, он протянул один мне. Я, лениво потягивая напиток, поднялась и уселась перед импровизированным столом, скрестив по-турецки ноги.

— Ты здорово загорела, — опускаясь рядом со мной. — И купальник этот тебе очень идет… Ты в нем , как русалка.

Отставив в строну фужер, он одной рукой провел по моей вмиг ответившей на прикосновение груди. Я действительно оказалась чертовски сексуальна. После той самой первой нашей с Киром ночи, передо мной неожиданно открылся какой то новый, прекрасный , раньше совершенно неведомый мир. Мир, в который погружаются мужчина и женщина, оставаясь наедине друг с другом, мир в котором тело, как будто вдруг совершенно внезапно начинает жить, никак не согласуя свои действия с разумом и здравым смыслом. Там в этом прекрасном и загадочном мире все видится совсем не таким, как в реальности. Краски там ярче, звуки красивее, чувства сильнее и безоглядней … и все они подчиняются одной только всепоглощающей страсти, непреодолимому влечению разгоряченных от возбуждения и желания человеческих тел…

— Намучаешься ты еще с этим… — не раз говорил мне Кир, полностью обессиленным почти на рассвете откидываясь на подушку. — Твое ненасытное тело когда-нибудь может тебя здорово подвести… Я знаю, как это бывает, когда все понимаешь, все знаешь, но у тебя не хватает сил развернуться и идти своей дорогой… Той, что подсказывает разум…

Сейчас я впервые почувствовала справедливость его слов. Я больше не любила Кира. Он потерял мое уважение и сразу превратился в моих глазах из загадочного романтика, которым я восхищалась, в обычного мелочного и суетливо старающегося урвать то, что плохо лежит, мужика. Он мгновенно постарел и подурнел для меня, но тело, видать, слегка не успевало за разумом. Оно привычно и охотно откликнулось на эту нехитрую ласку. Почувствовав это , Кирилл притянул меня к себе и торопливо начал стягивать с меня плавки. Я как то отстранено наблюдала за его возбужденной суетой… Вот он раздел меня и бережно опустил на застеленный сиреневым пледом пол палубы, потом скинул одежду с себя. Вот опустился на плед рядом… Я почти безучастно смотрела в высокое ярко голубое небо, хотя мои руки и ноги, да и все тело послушно выполняли уже ставшие привычными движения. Повинуясь сильным рукам Кирилла, я выгибалась, двигалась навстречу его желанию, опускалась, закидывала ноги, обхватывала ими влажную шею любовника даже стонала от удовольствия … Странно, мне было хорошо, я чувствовала это, я хотела и требовала от Кира еще больше наслаждения, поворачивалась так и этак , помогала ему, чтобы он смог доставить его мне, но я совсем не думала о нем… Мне было все равно кто там копошится вокруг меня, кто проделывает разные трюки. Я больше не любила его, он превратился для меня просто в машину для наслаждения. Я испугалась, потому что эта мысль возникла в моей голове как то сама собой, как самая нормальная и обыденная…. Потом вдруг совершенно внезапно я вспомнила Нюсю, нашу маленькую уютную квартирку и девочку с косичками, сидящую с ногами на рассохшемся кресле-кровати. Она слушает, как Аня рассказывает какую то историю, произошедшую с их незадачливой клиенткой в парикмахерской и смеется. Где то я уже видела эту картинку. Ну конечно, ведь это же я … Я всего лишь десять дней назад.. Я? Да полно! Этого не может быть, там в той квартирке была не я, и здесь на вилле тоже получается теперь была не я, а какая то другая глупая и восторженная девчонка, наполовину женщина, наполовину подросток… А где же тогда я? Где настоящая Эгле Вэнскайтэ, литовка по рождению и бродячая актриса по призванию? В голове вдруг внезапно зазвучали слова Кирилла: «У тебя впереди широкая и светлая дорога Эгле, и ты сейчас стоишь в самом ее начале, практически на полоске с надписью „Старт“, стоит тебе пуститься в путь ты таких оборотов наберешь, что тебя будет просто не остановить» — А что если и на этот раз он оказался прав?.