Александра: единожды солгав - Алла Демченко Страница 46

На третьем уроке в Ольги Дмитриевны неожиданно образовалось окно. Ожидаемый еще на прошлой неделе, кукольный театр, наконец — то, приехал в школу. Сквозь не плотно закрытую дверь спортзала, в коридор доносился веселый детский визг.

Видела ли она в своем детстве такие куклы? Ольга Дмитриевна прислушалась к себе. Никакие образы в душе и на этот раз не возникли. Пусто. Может, не видела она раньше этих кукол? Мысль о куклах засела в голове.

Ольга Дмитриевна тихонько, стараясь не стучать каблуками, прошла коридором на выход. Можно пройтись по магазинам. Она посмотрела на часы. К окончанию представления, к следующему уроку она успеет. Надо кое — что посмотреть с обуви, а главное — у Марии Степановны скоро день рождения. Подарить надо, что — то памятное. При мысли о подарке, на душе стало тревожно.

Последние несколько дней Ольга Дмитриевна просто не находила себе места. Непонятные, разрозненные мысли бились в голове. Что — то хотело прорваться наружу с прошлой жизни. Но в какой — то момент ее покидали силы, и она только беспомощно глотала слезы. Своих мыслей Ольга Дмитриевна пугалась. Если б не школа и не эти дети, она и не знала б как дальше жить. А главное, ради чего жить?

Девочки старшеклассницы и те спрашивали, не случилось ли у нее чего. Да разве все объяснишь детям.

И не будь этой тревоги, после проволочки завуча она, дала б волю слезам. Хотя, если разобраться, замечания были справедливы. На носу комплексная аттестация школы, а он, по — сути, и работать не может в школе. Нет у нее на то права. Нет педагогического образования. А может, и вообще нет никакого права ни на что. Только слова завуча звучали как удар хлыста.

— …Вы же сами понимаете, Ольга Дмитриевна. Работая в школе, вы подставляете не только меня, но и Олега Константиновича. Я понимаю, он испытывает к вам определенные чувства, но всему есть предел.

Каждое слово Тамара Максимовна произносила с определенной интонацией, не терпящей возражения.

— Тамара Максимовна, я ведь учусь. Я справку принесу. Или характеристику.

— Что вы, что вы — замахала руками завуч, — справка — это хорошо. А если, не дай бог, всплывет какая — ни будь нелицеприятная история с вашей прошлой жизни? А у нас здесь, знаете ли, дети. Кто тогда за все будет отвечать? Олег Константинович?

Тамара Максимовна говорила вполне дружелюбно, даже доверительно. Так, словно нелицеприятные истории действительно имели место в жизни Ольги Дмитриевны.

— Что же мне теперь делать?

Как бы она хотела сама знать все истории своей жизни, даже нелицеприятные. Она бы справилась со всеми историями. Она рассказала б все истории Савину. Даже — нелицеприятные. Она бы знала, как с ними жить.

— Да, что уж теперь делать, когда проверка на носу? Пишите заявление по собственному желанию и мне на стол. Как — то выкрутимся.

— Хорошо. Заявление со следующего понедельника написать?

— Я думаю, лучше вчерашним числом.

Ольга Дмитриевна задумчиво посмотрела в окно. Тревога не проходила. Сколько всего она передумала за эти три года. И не было ни минуты, разве что, кроме занятий с учениками, что бы она не пыталась вспомнить себя другой. Какой она была раньше? кто в нее был в той забытой жизни? Была ли семья? Дети? А если были, то, сколько их и какие они теперь? Вопросы и ни одного ответа.

Страшно ей было особенно по — ночам. Эти вопросы не давали дышать в темноте. Она старалась спать лечь как можно позже, порой до утра просиживая за учебниками. И только беспомощные слезы под утро приносили облегчение.

Как бы она жила с этими вопросами, если б не работа в школе. А сегодняшнего дня и работы нет. Через год она получит диплом и вернется в школу. А как прожить этот год без Вики Савиной? Каждый раз, поправляя девочке непослушную челку, ей казалось, что подобное уже было в ее жизни.

Слезы опять набежали на глаза. Чтобы как — то справиться с ними, она шумно вдохнула воздух. О Савине Ольге Дмитриевна старалась и вовсе не думать.

— Я вас больше не задерживаю. Заявление оставите в секретаря, — Тамара Максимовна без сожаления посмотрела на несостоявшуюся учительницу трудов.

Проулок Лесной Саша нашла сразу. Все дороги ведут в Рим. Здесь, в Дмитровске все дороги вели в центр города к его главной площади, а потом расходились во всех направлениях. Конечно, местные жители ездили без указателей, срезая дорогу, укорачивая путь, петляли проулками. Саша ехала по самой, как потом оказалось, длинной дороге, делая огромный крюк, мимо площади. Дежурная в гостинице, сначала пыталась растолковать заезжей гостье короткую дорогу, но видя Сашино не понимание местных ориентиров, показала самый простой, хотя и не близкий путь.

Дом Демидовых утопал в саду. С улицы просматривался только фасад дома. Дубовая калитка плотно закрыта на щеколду. Саша, в поисках звонка, внимательно осмотрела не только калитку, но и забор возле нее. Ничего подобного на звонок естественно не было. Оставалось не понятным, как хозяева встречают гостей. Саша негромко, на всякий случай, постучала в калитку, как в тот же миг раздался громкий собачий лай. Вот вам и звонок. Женщина, хозяйка дома, та самая Мария Степановна, появилась со стороны сада.

— Звонок на место! Кому говорю! — голос прозвучал так серьезно, что Саша никак не ожидала увидеть доброе веселое лицо хозяйки. — Васильевич уехал с утра в лес. Вечером будет. А если донесете сами, так я вам сейчас отдам.

Женщина махнула рукой в сторону сада и только теперь Саша заметила большую корзину, доверху наполненную яблоками.

— Мария Степановна, я не за яблоками. Я к вам. — Саша заметила, как еле скрываемая тревога мелькнула на лице женщины. Звякнула щеколда.

— Проходите. Мы калитку закрываем. И знаем друг друга все, а воровство случается. Пойдемте в дом. — Мария Степановна направилась к дому. Приусадебный участок, с улицы казавшийся огромным, на самом деле оказался не бог весть каким большим. Идеальный порядок бросался в глаза. Деревья все побелены, дорожки посыпаны гравием, возле крыльца все выложено дешевой тротуарной плиткой. Крыльцо, с резьбой, похоже на сказочный антураж.

— Обувь не снимайте, — предупредила Мария Степановна, увидев движение Александры, — я еще сегодня не убирала.

О том, что не разулась, Саша пожалела сразу, как переступила порог гостиной. Все в доме было убрано. Пахло деревом, свежей травой и чистым воздухом.