Киллер - Элмор Леонард Страница 46

— Тысяча тонн угля на каждой…

— Как ты? Ты выглядишь усталой.

— Еще бы! Я заснула перед тем, как ты пришел.

— А что ты делала?

— Лежала, пыталась уснуть… Думала.

— Ты хочешь отсюда уехать, да?

— Как только ты будешь готов.

— Знаешь, какое место мне нахваливали? Сент-Луис. Тысяча миль к северу отсюда. И еще Берлингтон, где они загружаются зерном, миль на двести дальше. Короче, им нужно вовремя попасть в Новый Орлеан, так что они оставляют восемь барж с углем здесь для «Роберта Нелли». Это судно, на котором я работал. Оно теперь отремонтировано. С помощью «Кертиса Мора» мы прогнали от каменоломен до Уэстлейка восемь барж со щебенкой. Сгружаем уголь в Кейро и гоним щебенку для строительных работ в Луизиану…

Уэйн сделал паузу, и Кармен поняла, что он еще не закончил.

— И что дальше? — спросила она.

— Они поинтересовались, не хочу ли я прошвырнуться с ними за компанию.

— А ты хочешь?

— Вообще-то старший не против. В любой момент я могу вернуться, поймав буксир, идущий на север.

— Так говорят речники?

— Как?

— Поймать буксир?

— Всяко говорят… Меня не будет всего пару дней.

— Почему бы тебе не поехать?

— Я думаю об этом.

— Но если они уходят сегодня утром…

— Часа через четыре.

— Тогда тебе лучше немного поспать.

— Может быть, мне лечь с тобой. А то если я уеду…

— Мы занимались любовью минувшей ночью, — напомнила Кармен. — Ты что, забыл?

— Это было позавчера, после того как ты запустила в меня банкой с пивом. Ладно, могу и подождать, если ты не хочешь.

Поцеловав ее, он погасил свет, лег на свою кровать и пробормотал в темноту:

— Мы могли бы каждый раз делать пометку в календаре и вести учет. Как когда-то твоя мамаша…

Она лежала, прислушиваясь к его сопению. Лег и мгновенно заснул. Устал, конечно…

Она могла бы сказать ему, что пометки в календаре — остроумно и смешно. Но он бы этого не понял, так как она, по его мнению, воспринимает все всерьез. А может быть, просто слишком чувствительная. Чувствительная… Он в этом сомневался. Когда раньше на работе у нее случались неприятности, она боялась сказать ему об этом. Разберись с этим сама или забудь, только не хнычь и не жалуйся! Обычно он так говорит. Теперь вот Феррис увивается вокруг нее, лапает… Сказал, что еще вернется, мол, парень он терпеливый, и в один прекрасный день они познакомятся поближе… Что делать? Если она пожалуется на него Уэйну, тот изметелит Ферриса и вляпается в неприятности — за рукоприкладство в отношении офицера федеральной службы. А возможно, муж скажет, что это все ее фантазии. С какой стати этот парень станет обхаживать женщину на десять лет его старше? На семь… Ладно, на семь. Видный парень, он запросто может найти себе молоденькую, даже если и полный придурок. А разве было бы лучше, будь он поумней? Может, все-таки рассказать обо всем Уэйну? А если Уэйн решит, что это проблема, которую необходимо решать немедленно, а не откладывать на потом? Тогда он опоздает на свой буксир… А она, возможно, и в самом деле чересчур чувствительная!

Когда-то отец рассказал Уэйну про пометки в календаре всякий раз, когда они с матерью занимались любовью. Хотя мать никогда об этом не упоминала. Отец поведал, что все годы брака они пользовались естественным методом предохранения, основанном на женском цикле. Это что-то около недели в месяц безопасного секса. Мать всю семейную жизнь отцу исковеркала. К примеру, когда они бывали в гостях, а ей вдруг захотелось домой, она шептала ему на ухо: «Или прямо сейчас домой, или ты ничего не получишь». И однажды отец решил, что с него хватит. У него был запор, он сидел в туалете, тужился, а она требовала «сексуальных отношений». Так она называла редкие минуты физической близости. На следующее утро он ушел из дома, а потом они развелись. Уэйн спросил, занимались ли они в ту их последнюю ночь любовью? Отец ответил: «А почему нет?» Возможно, это и в самом деле смешно…

— Господи, я опоздал! — воскликнул Уэйн, вскочив с кровати.

— Эти часы спешат, — сказала Кармен. Она стояла в халате и смотрела на него. — Кофе готов. Что тебе еще, сандвич?

— Почему ты меня не разбудила?

— Дважды пыталась. Я подумала, если он хочет ехать, встанет. Если не хочет, будет спать. Разве я не права?

Минут через десять он был уже на кухне с чистым комбинезоном через плечо. Кармен сидела за столиком с кофе и тостом, глядя через окно во двор сквозь пелену дождя.

— Не могу найти ключи от пикапа. И новые перчатки, которые я купил, тоже.

— Перчатки на холодильнике.

— Помню точно, что не оставлял ключи в пикапе, да и дверь я открывал сам! — Он стоял на кухне, озираясь по сторонам. — Вот ведь незадача! Понятия не имею, где они.

— Я сделала тебе сандвич с мясом. Сядь, выпей кофе.

— Нет, мне надо бежать. Слушай, я возьму твой «олдсмобиль». Не возражаешь?

— Ты припарковался на дорожке за ним?

— Я смогу объехать пикап. Плевать я хотел на эти газоны.

— А если мне нужно будет куда-то поехать?

— Слушай, ключи где-то здесь, ты всегда все находишь. — Он подошел к столу, взял сандвич, откусил кусок и поцеловал Кармен. — Я позвоню, когда мы прибудем в Кейро. Где-то сразу после полудня.

— Мне бы хотелось знать поточнее.

Уэйн вышел из кухни и сразу же вернулся обратно:

— Ключи от «олдсмобиля» у тебя?

Кармен была уверена, что Феррис непременно сегодня заявится. Она решила, что, как только увидит его кремовый «плимут», подкатывающий к их дому, немедленно позвонит в полицию. 555-6621… Она запомнила номер. Или выбежит через черный вход и спрячется в лесу. Только сначала нужно найти ключи Уэйна и позвонить матери. С нее хватит. Она отсюда уедет, позвонит матери из супермаркета или откуда-нибудь еще, только сначала найдет эти проклятые ключи. Но сосредоточиться на том, где они могут быть, у нее не получалось, потому что она то и дело бегала на кухню и выглядывала в окно. Наконец она решила позвонить матери.

Сев за столик, набрала номер, откашлялась и стала ждать. Она слушала длинные гудки и нервничала. Ну давай же, отвечай, где ты там? С этого места ей было видно окно в гостиной и панорама за ним: дальний конец улицы с нежилыми домами, где редко проезжали машины, дорога прямо перед их домом и деревья вдали. Длинные гудки продолжались. Ну что такое, в самом деле? Она вздрогнула, когда мать наконец ответила:

— Кто это?

— Ма? Это я.

— Где ты?

— Там же, где и раньше. Я позвонила не вовремя?