Полукровка. Крест обретенный - Андрей Константинов Страница 45

— Наверное… — окончательно растерялся спаситель. — Но нам, честное слово, надо бежать отсюда. Граф придет в себя, распутается. Да и лакеев у него, наверное, еще много… Надо спешить!

— Ага, — вдруг рассердилась Самсут. — Я отсюда сейчас убегу, а потом меня прихлопнут где-нибудь, как муху… «при попытке к бегству», — неожиданно прицепилось в конце ее фразы нелепое казенное определение. — Это же законы капитализма, здесь из-за денег сделают все, что угодно, и глазом не моргнут!

— Не сделают! — в голосе незнакомца прозвучало горячее убеждение. — Им крыть нечем! Дело чистое — граф еще десять лет назад признан недееспособным, но это держалось в тайне. Чаренц все раскопал…

— Шарен?

— Ну, да, но вообще-то он Чаренц, он же армянин… как мы все, — смутившись и даже как-то вдруг густо покраснев, закончил неизвестный.

— А, так вы спасаете меня, так сказать, по национальному признаку? — рассмеялась Самсут. — Но сам-то вы кто? — неожиданно подозрительно посмотрела она в черные блестящие глаза.

— Да… это неважно… — опять покраснев, замялся неизвестный. — Теперь это совсем не играет роли… Главное — уходим отсюда! Разрешите… я вынесу вас на руках? — вдруг брякнул он, окончательно превратившись в пунцовый мак, на котором грозно топорщились черные густые усы.

— Да, пожалуйста. Если вам это так интересно… — хмыкнула Самсут.

Человек осторожно подхватил обескураженную женщину на руки, и в его прикосновении было столько осторожной, но горячей нежности, что Самсут вдруг на мгновение почувствовала себя пятнадцатилетней девочкой. Она блаженно прикрыла заплаканные глаза. Ах, как нес ее тогда на руках по берегу звонкой речки Дряжны Павлик Кавторский, десятиклассник, приехавший отдохнуть из Москвы… Какие робкие и жадные были у него руки…

Они уже подходили к двери, как вдруг Самсут дрыгнула ногами.

— Стойте! Остановитесь! Никуда я без Беттины не пойду! Отпустите меня, я сейчас ее выманю!

— Вы разве не одна? — оторопело спросил освободитель. — Но, кажется, наследников больше нет…

— Как же нет! Есть, есть! — Самсут проворно опустилась на колени и тихо поскребла пальцами по камню. — Беттина, Беттина, выходи! Решается твоя судьба! Ты поменяешь мрачный замок на самый чудесный город в мире! — незнакомый с удивлением человек смотрел на происходящее, и на его лице явно мешались непонимание и ужас. — Ну, не бойся! Не могу же я тебя оставить тут!

Наконец, Беттина осторожно вышла, подозрительно сверкая бусинками в сторону неведомого ей существа с топорщащимися усами.

— Вот и молодец, — Самсут прижала крысу к груди, и та смущенно юркнула ей за пазуху. — А теперь можете нести меня дальше!

* * *

Габузов осторожно вынес свою драгоценную ношу во внутренний дворик. Здесь, устало покуривая, прямо на капоте машины сидели двое: распаренный коротышка и высокий толстяк в черном балахоне. Освободившись из рук своего неожиданного спасителя, Самсут, не веря своим глазам, узнала в коротышке афинского волчка-горбунка.

— Господин Дарецан! — ахнула она.

— С благополучным освобождением, — заулыбался тот и подскочил, намереваясь поцеловать ей руку. — И не думайте, что оно далось нам легко. Вот мой коллега до сих пор не может в себя прийти после усмирения трех лакеев. Да снимешь ли ты, наконец, этот дурацкий прикид, Чаренц?

— Пока меня может увидеть эта старая лиса Перельман — нет, — в ответ буркнул тот. — Иначе завтра же весь Париж узнает о моих приключениях — и конец моей карьере!

— Ну, с этим господином я сам поговорю! — важно заявил самсутовский избавитель и ринулся обратно в замок.

Самсут ликовала: солнце светило вовсю, дул сладковатый освежающий ветерок, Беттина уютно ворочалась за пазухой, рядом были знакомые, веселые, честные лица — вот как она выглядит, настоящая свобода!

— Но как вы меня нашли?

— Известно как, — проворчал Чаренц, уже озверевший в своем костюме. — Эти балаболки примчались через час после того, как вас похитили. А я к тому времени уже обнаружил свидетельство о недееспособности де Реца. Оставалось лишь сопоставить факты. А тут еще появился этот ваш сумасшедший. Ну, и оказался удобный самолет из Афин, быстро доставивший к нам и Дереника.

— Он не мой! — удивилась Самсут. — Я его впервые вижу!

— Кто? Что? М-да… — как-то сразу растерялся Шарен.

— Так сказать, раз уж мы в такой исторической обстановке, три мушкетера, к вашим услугам, — добавил, смеясь, Дарецан и, галантно склонившись, представился:

— Арамис.

Затем, шутливо скосив глаза, хлопнул по спине толстого человека в балахоне и пробасил:

— А это — Портос.

— Но кто же все-таки «он»? — улыбнулась Самсут, и Дереник раскрыл уже было рот, намереваясь что-то объяснить, но вдруг будто споткнулся и растерянно посмотрел на своего коллегу. Они-то сами надеялись узнать от госпожи Головиной, что это за д’Артаньян свалился им вдруг на голову, так как самим выяснять это просто не пришло в голову из-за чудовищного лимита времени. А тут, на тебе!..

В следующий момент Самсут, резко изменившись в лице, в отчаяньи вскрикнула и закусила нижнюю губу. Она не была готова к тому, что ей пришлось увидеть. Да и никто из них не был готов. Ибо из дверей замка медленно вышел их знакомый незнакомец со сведенными на затылке руками, сразу за которым показались двое крепкого телосложения парней с пистолетами в руках. Замыкал эту странную процессию адвокат Перельман, почтительно ведущий под руку сумасшедшего старца-графа.