Слепой Агент - Сергей Майоров Страница 45

В одном из домов по улице Снайпера Иванова я спустился в подвал и, подсвечивая зажигалкой, осторожно пошёл по заваленному мусором и полузатопленному коридору. В боковом закутке в насторожённых позах застыли у костерка трое бомжей. Мы посмотрели друг на друга. Сидящий крайним не узнал меня, хотя я помнил его хорошо. Вор и наркоман, он после очередной отсидки купился на заманчивое предложение некоей конторы по недвижимости поменять свою комнату в роскошной коммуналке на однокомнатную «хрущёвку» с хорошей доплатой и в результате остался без ничего.

Я пошёл дальше и через несколько метров погасил огонёк, прислушиваясь. Нет, они меня не преследовали. Вскоре мне стало казаться, что я забыл ориентиры или вообще забрёл не в тот дом. И всё-таки я не ошибся. Я нашёл в половину человеческого роста металлическую дверь. Как и год назад, в кольце висела дужка от амбарного замка, а на самой двери, на уровне глаз, мелом было выведено аккуратное «127». Надпись выглядела так, словно её сделали полчаса назад, даже крошки мела не успели осыпаться. Зачем? Я убрал амбарную дужку под валяющиеся рядом ящики, отворил дверь — как и прошлой зимой, петли не издали ни малейшего скрипа — и спустился в узкий тоннель. Он был длинный, идеально прямоугольной формы и прямой, как стрела. Абсолютно сухой. Он вёл в подвал дома 17 по улице Рекошета.

В конце тоннеля была такая же маленькая металлическая дверь с приваренной железной ручкой и аккуратным засовом. В неё был врезан «глазок» с пластмассовой заглушкой. Прежде чем взяться за ручку засова, я посмотрел в «глазок», вздрогнув от яркого света — подвал дома 17 был по-праздничному иллюминирован. Наверное, там обитали бомжи-миллионеры.

Я вышел в подвал и перевёл дыхание. Путешествие по тоннелю заняло не больше пяти минут, но ощущение было такое, словно я в полнолуние целый час болтался по кладбищу.

Я поднялся по лестнице в подъезд, дверь которого выходила под арку. Пахло кошками и свежей блевотиной — какой-то эстет опорожнил желудок прямо на ступенях. До назначенного срока оставалось несколько минут, и я закурил.

Лика немного опоздала. Я услышал нарастающий стук каблучков и вышел под арку, готовый к любым неожиданностям.

Неожиданностей не было. Верней, самой большой неожиданностью явился я сам. Лика тихо ойкнула и едва не выронила сумочку, когда я отделился от стены прямо перед ней.

Я схватил её за руку и втащил в подъезд. Боковым зрением я успел заметить, как по улице Рекошета мимо арки медленно проехала красная иномарка.

В подъезде Лика попыталась высвободиться и ударить меня коленом. Я успел увернуться и толкнул её к лестнице:

— Быстро вниз! Ну!

Она начала спускаться по шатким железным ступеням, косясь на меня через плечо.

Откуда-то сверху доносились бульканье и весёлый мат. Задрожали перила, и между лестничными пролётами потекла жёлтая струя.

Если за Ликой было установлено наблюдение, трюк с подземным переходом давал, по моим подсчётам, минут пять выигрыша.

Мы успели подойти к тоннелю, когда далеко за нашими спинами хлопнула входная дверь подъезда. Что ж, если это преследователи, мы успеваем. Даже если они сумеют за минуту оценить ситуацию и мгновенно кинутся оцеплять весь квартал.

Заходить в тоннель Лика откровенно не хотела. На всякий случай я отпустил её подальше от себя и предупредил:

— Учти, одна ты отсюда не выберешься.

Она не спорила. Обстановка действовала на неё угнетающе, и я был уверен, что никаких сюрпризов она не выкинет.

Из дома мы выбрались без приключений. Бомжи все ещё сидели у своего костерка. Мой знакомый посмотрел на меня более внимательно, мне показалось, что в его усталых глазах мелькнул испуг.

«Москвич» ждал нас. Из выхлопной трубы густыми сизыми клубами вываливался дым, а водитель затравленно озирался. Белый хвостик его вязаной шапочки подрагивал.

— Садись в машину, только без глупостей, — сказал я Лике. — Потом сама поймёшь, к чему все эти предосторожности. Садись…

Она внимательно посмотрела на меня и молча залезла на заднее сиденье. Я плюхнулся рядом, и машина расстроенно заскрипела.

— Пожалуйста, к парку Победы.

Лика стрельнула в меня недоверчивым взглядом. Мы поехали.

На перекрёстке я заметил шикарную красную иномарку, — кажется, ту самую, которая проехала мимо арки. Она стояла, а около капота топтались двое парней в коротких толстых куртках с меховыми отворотами. Наш «москвич» не вызвал у них интереса.

Через полчаса я щедро оплатил водителю пережитый им страх, мы вылезли, и он умчался, проявив завидную прыть.

Тишина и спокойствие. Чугунные ворота гостеприимно распахнуты, дорожки парка засыпаны высоким нехоженым снегом, а вдоль центральной аллеи, где много лет назад у воинского мемориала меня приняли в пионеры, горели покосившиеся фонари. Самое место для откровенного, душевного разговора.

Я сунул руки в карманы пальто и повернулся к Лике.

Она держала в руке газовый баллончик и, прищурясь, смотрела на меня.

Я успел выругаться. А потом земля встала на дыбы и ударила меня в лицо.

Я очнулся быстро, но глаза мои вываливались из орбит, распухший язык отказывался шевелиться, лицо словно растёрли наждачной бумагой.

Я лежу в снегу уже вдалеке от распахнутых чугунных ворот. Лика прохаживалась поблизости, куря тонкую сигарету. Я почему-то сразу понял, что её правая рука сжимает в кармане шубки не пудреницу и даже не баллончик с убойным газом, а нечто более серьёзное. Мой ПМ. Хотелось думать, что она не умеет им пользоваться.

— Если мне что-то не понравится, я не стану раздумывать. — Она слегка вытащила руку из кармана, и я увидел, что тонкие её пальчики сжимают рукоятку пистолета крепко и уверенно. — Не переживай, меня учили, куда нажимать…

— Ногу себе не продырявь, — пробормотал я, пытаясь подняться. — Я его неделю не чистил, заражение крови будет.

Через мгновение пистолет смотрел мне точно в лоб.

— Сидеть! Я же предупреждала.

Я опустился на снег.

— У тебя с собой пива нет?

— Пива? А виски с содовой тебе не налить?

Да, хорошо острить, когда у тебя в руке ствол.

— Убрала бы пушку-то. Я ведь не Ван Дамм, не допрыгну до тебя. А пиво, говорят, действительно помогает, если им рожу промыть.

— От этого газа не поможет.

Она выбросила окурок, остановилась и закурила новую сигарету.

— Ты хотел о чём-то поговорить. Я тебя внимательно слушаю.

Я подбросил на ладонях снежок.

Даже если я ошибся и она до сих пор работает на Марголина, то большого вреда от моих рассказов не будет. Пусть хитрозадый Сергей Иванович убедится, какой я дурак, — я ведь ничего не скажу ни про «смит-вессон», ни про свой шанс добраться до Антона. А если Лику так же, как и меня, подставили, то это реальный шанс заполучить союзника.