Паранойя - Джозеф Файндер Страница 45

Алана Дженнигс жила в многоэтажке из красного кирпича неподалеку от головного офиса «Триона». Я сразу же узнал ее дом, потому что видел его на фотографии.

Вы замечали: когда начинаешь встречаться с девушкой, обращаешь внимание на то, что с ней связано — где она живет, как одевается, какие любит духи, — и все кажется таким новым, необычным? Ну а у меня получилось наоборот: я знал об Алане больше, чем некоторые мужья — о собственных женах, хотя провел с ней всего час или два.

Я подъехал к дому Аланы на «порше» (разве классные тачки придумали не для того, чтобы производить впечатление на девушек?), поднялся по ступенькам и позвонил. Голос из динамика прощебетал: «Спускаюсь!»

Алана вышла из подъезда в белой крестьянской блузке с вышивкой, черных леггинсах и с крошечной черной сумочкой на плече. Она заколола волосы, темные очки не надела. «Интересно, — подумал я, — носят ли крестьянские блузки крестьяне? И есть ли крестьяне в наше время? А если да, то осознают ли они себя именно крестьянами?» Алана выглядела ошеломляюще. И пахла замечательно, лучше, чем большинство девушек, с которыми я обычно встречался. Цветочный аромат под названием «Флориссимо». Я вспомнил: она покупает его в «Хаус оф Крид» каждый раз, когда бывает в Париже.

— Привет, — сказал я.

— Привет, Адам!

На губах Аланы блестела ярко-красная помада.

— Вот моя машина, — произнеся нарочито небрежно, стоя перед своим новеньким железным конем. Думаю, Алана заметила и автомобиль, и мой костюм от Зенья, и черную тенниску с открытым воротом, и пятитысячедолларовые итальянские часы — и решила, что я любитель внешних эффектов. Алана в крестьянской блузке, я — в прикиде от Зенья. Прелестно: она притворяется бедной, я — богатым. Боюсь, что я перестарался.

Я открыл перед Аланой дверцу (сиденье я предусмотрительно отодвинул, чтобы было просторнее). Внутри стоял сильный аромат новой кожи. Слева на задней части машины осталась наклейка со стоянки «Триона». Сидя в салоне, Алана ее, конечно, не увидит, но когда мы выйдем, должна обратить внимание. Так и лучше: ведь рано или поздно она все-таки узнает, что я работаю в «Трионе», причем на ее старом месте. Странное совпадение — мы ведь познакомились не на работе, — и чем скорее это всплывет, тем лучше. Я даже заготовил глупейшую фразу: «Да ты шутишь! Неужели? Я тоже! Поразительно!»

Мы ехали в ее любимый тайский ресторан. Через какое-то время в салоне наступило неловкое молчание. Алана бросила взгляд на спидометр.

— Здесь поосторожнее. Ловушка. Копы стоят и ждут, когда ты превысишь скорость.

Я улыбнулся, кивнул и вдруг вспомнил строку из одного из ее любимых фильмов-нуар, «Двойная страховка», который позавчера взял напрокат.

— С какой скоростью я ехал, мэм? — спросил я голосом Фреда Макмюррея.

Алана мгновенно все поняла. Умница. Она широко улыбнулась и подхватила:

— Думаю, девяносто миль в час. — Она прекрасно сымитировала голос роковой женщины, Барбары Стэнвик.

— Может, слезете с мотоцикла и выпишете мне штраф?

— Может, на первый раз сделать вам предупреждение? — ответила Алана, и в ее глазах заплясал озорной огонек.

Я запнулся всего на пару секунд, но все-таки вспомнил:

— А если предупреждение не сработает?

— А если я стукну вас по рукам?

Я улыбнулся. У нее здорово получалось.

— А если я зарыдаю и положу голову вам на плечо?

— А не воспользоваться ли вам плечом моего мужа?

— Все, хватит! — сказал я. — Конец сцены. Снято.

Алана радостно засмеялась.

— Откуда ты это знаешь?

— Убил много времени на просмотр старого черно-белого кино.

— Я тоже! А «Двойная страховка», наверное, мой самый любимый фильм.

— Мой тоже. И еще «Бульвар Сансет». — Это тоже из ее досье.

— Точно! «Я большой! Просто кинематограф измельчал».

Пора заканчивать игру, пока я не прокололся: мой запас цитат из фильмов-нуар почти закончился. Я перевел разговор на теннис. Когда остановился перед рестораном, глаза Аланы снова засияли:

— Ты знаешь об этом ресторанчике? Он же самый лучший!

— Не просто самый лучший — единственный.

Здесь машину тоже парковали служащие. Я скрепя сердце отдал ключи от своего новенького «порше» восемнадцатилетнему пареньку, который наверняка захочет прокатиться, если не будет посетителей. Алана так и не заметила трионовской наклейки. Скоро придется заводить разговор о работе. Лучше поднять тему самому, чем ждать, пока это сделает она.

Какое-то время свидание шло как по маслу. После «Двойной страховки» Алана, похоже, расслабилась, почувствовала, что мы родственные души. А я ведь и Ани Ди Франко слушаю — чего желать еще? Ну, может, немного глубины — женщинам, по-моему, всегда нравится в парнях глубина или хотя бы легкая задумчивость. Впрочем, уж чего-чего, а этого мне не занимать.

Мы заказали салат из зеленой папайи и вегетарианские фаршированные блинчики. Я подумал, не назваться ли вегетарианцем, но решил, что вряд ли смогу долго поддерживать репутацию. Поэтому заказал курицу масаман с карри. Алана выбрала вегетарианский карри без кокосового молока — между прочим, я вспомнил, что у нее аллергия на креветки. Мы оба взяли тайское пиво.

От тенниса мы перешли к «Клубу мяча и ракетки». Я поспешил увести разговор в сторону. Не хотелось, чтобы Алана спросила, почему я появился там именно в тот день. Поговорили о гольфе, а потом — об отпуске и летних каникулах. Быстро обнаружилось, что мы из разных слоев общества, хотя меня это не смущало. Алана ведь не собиралась выходить за меня замуж или представлять отцу! Да и не хотелось сочинять легенду про свою семью, уж слишком много мороки. Зачем? Я вроде и так ей нравился. Зато я рассказал Алане, как работал в теннисном клубе и на бензоколонке, причем в ночную смену. Возможно, ей даже стало немного неловко. Она приврала, когда заявила, будто родители заставляли ее часть лета выполнять всякую мелкую работу «в компании, где работает мой папа», и не упомянула, что он генеральный директор. Невинная ложь. Кстати, в компании отца она никогда не работала. Алана проводила лето в пансионатах в Вайоминге, на сафари в Танзании, в Париже в оплаченной папой квартире, а если и работала, то в музее Пегги Гуггенхайм в Венеции, на берегу Большого канала. Эта девушка не качала бензин.