Призрак Фаберже - Николас Николсон Страница 44

Саша упаковал вещи и освободил номер еще до полудня. Поезд отходил в девять вечера, поэтому он решил сходить в Эрмитаж. Проходя по Невскому проспекту, он незаметно оказался у своего фамильного дворца. Стоя на противоположном берегу Мойки, Саша с восхищением смотрел на четкие линии его фасада. Вытянутое трехэтажное здание ярко-желтого цвета с рядом светлых ионических пилястров казалось необычайно высоким. Капители и лепные украшения сияли позолотой. Здесь реставраторы совершили ошибку. Саша знал, что изначально они были выкрашены под бронзу. Глядя на фасад, трудно было догадаться, что это лишь одна из сторон огромного четырехугольника, который, как в раме, заключал в себе внутренний двор с огромным садом и галереями. Дворец был хорошо знаком Саше по фотографиям, и он решил пойти посмотреть, что от него осталось.

При ближайшем рассмотрении реставрация оказалась лишь видимостью. На свежевыкрашенном фасаде виднелись трещины, оконные рамы подгнили. В окнах второго этажа не хватало стекол, и их заменили черной фанерой. Толкнув железную решетчатую дверь, Саша вошел внутрь.

Несмотря на грязный потрескавшийся мраморный пол и стертые за два века ступени, двенадцатигранный вестибюль по-прежнему поражал благородством линий. Жемчужно-серые стены оттеняли белую лепнину. По всему периметру потолка шел резной мраморный фриз с танцующими наядами и круглым орнаментом по углам. Стены были украшены знаками зодиака в память об одном из предков, который в свое время основал Императорское астрономическое общество. Поднявшись по лестнице, Саша увидел на площадке пожилую женщину, сидящую за шатким карточным столиком.

— Мы уже закрываемся, — раздраженно сказала она. — Приходите завтра с одиннадцати до четырех.

— Извините, но я сегодня вечером уезжаю в Москву. Можно мне посмотреть хотя бы второй этаж? — попросил Саша.

— Нет, это невозможно, — твердо сказала женщина, поднимаясь и убирая со стола коробку с деньгами.

Призвав на помощь все свое обаяние, Саша протянул к старушке руки.

— Мадам, я ведь приехал из Америки. Я изучаю русскую культуру и очень интересуюсь этим зданием. Оно гораздо красивее многих известных дворцов, но его почему-то плохо знают…

— Вот тут я с вами согласна, — с жаром произнесла женщина, заглатывая наживку. Она целыми днями водила по залам туристов, которые гораздо охотнее посетили бы знаменитые дворцы Юсупова и Строганова. — Это здание — настоящий шедевр. Я бы показала его вам, но мне нужно идти в магазин.

Саша быстро сориентировался в обстановке.

— Мадам, я не отниму у вас много времени. Разрешите сделать небольшое пожертвование на реставрацию дворца и купите в магазине чай для всех, кто здесь работает.

Подкуп был обставлен весьма изящно. Саша не сомневался, что все деньги осядут в кармане старой дамы, но это его вполне устраивало.

— Очень мило с вашей стороны, молодой человек. Я с удовольствием покажу вам второй этаж, третий все равно пока в руинах. Во время войны немцы разнесли всю крышу. Кстати, вы прекрасно говорите по-русски. Вполне могли бы сойти за русского, если бы не французский акцент.

Приосанившись, маленькая старушка заговорила в напыщенной манере, столь характерной для гидов Интуриста. После нескольких фраз Саша понял, что, несмотря на падение коммунистического режима, текст экскурсии остался неизменным.

— Добро пожаловать в Дом культуры Центрального района. Здание в неоклассическом стиле было построено в 1825 году для генерала Сергея Озеровского, участника Отечественной войны 1812 года и близкого друга Александра I. Сейчас вы находитесь в вестибюле. Чтобы построить эту величественную лестницу, потребовалось две тонны мрамора. Десять русских мастеров больше года трудились над резьбой мраморного фриза. Обратите внимание на потолок, где расположены портреты членов семьи Озеровских. Полы в вестибюле выполнены из сибирского мрамора.

Сведения эти были не вполне точными. Саша знал, что дом был построен в 1780 году по проекту Тома де Томона, французского архитектора, работавшего при дворе Екатерины II. Затем дважды значительно перестраивался — в 1820 и 1850-х годах. Дедушка рассказывал ему, что Сергей Озеровский купил мраморный фриз с наядами во время своего путешествия по Италии. Он был изготовлен для английского лорда, который разорился и не смог оплатить заказ. Отчаявшийся итальянский скульптор за бесценок продал фриз князю Сергею. Чтобы его установить, вестибюль был полностью перестроен в 1820 году. На потолке была изображена аллегория Славы, побеждающей Время, а голубой мрамор тоже куплен в Италии.

— Мы переходим в Военный зал.

Через широкие двустворчатые двери Саша с экскурсоводом прошли в овальный зал. Пилястры из темно-коричневого сиенского мрамора с капителями из позолоченной бронзы делили стены на большие прямоугольники. Зал освещался светильниками с масками богини Афины.

— Здесь генерал разрабатывал план военных действий перед Бородинской битвой. Раньше на стенах висели картины сражений, но во время Великой Отечественной войны они были сняты и убраны в хранилище. Позднее их вывезли в Германию фашисты. Со временем художники-реставраторы Русского музея напишут копии этих картин по имеющимся фотографиям, и они вновь займут свое место на этих стенах. В этом зале Ленин подписал документы о передаче народу всех национализированных ценностей. Обратите внимание на потолок, а также на пол, выложенный из пятидесяти древесных пород.

Саша оглядел зал. Относительно картин экскурсовод была права, но все остальное было чистой фантазией. Это был приемный зал, где, помимо сцен Бородинского сражения, висели фамильные портреты Озеровских, написанные Боровиковским, Левицким, Рослином, Виже-Лебреном и позднее Репиным и Серовым. Князь Сергей не разрабатывал здесь никаких военных планов — перед решающим сражением он находился в войсках. Зал был просто памятным местом, где встречали приезжавших гостей. Здесь Сашина прабабушка показывала императрице картины перед тем знаменитым чаепитием.