Мираж черной пустыни - Барбара Вуд Страница 44

— Сокровища четырех континентов понадобились, чтобы сделать его, — сказал ей муж. — Тебе нравится?

Роуз обвила руками шею мужа.

— Валентин, дорогой! Оно изумительно! А я еще не упаковала твой подарок. Я планировала подарить его тебе только утром.

— Это может подождать. — Он обнял ее за талию. — Ты счастлива?

Она уткнулась лицом в его шею.

— Это самый счастливый день в моей жизни. Дом просто чудо, Валентин. Спасибо.

Он готов был кричать от радости. Все шло именно так, как он и планировал. Все эти долгие месяцы тяжкого труда, бесконечного надзора за ленивыми африканцами, удручающе длительных поездок в Найроби, неукротимого вожделения к своей жене, желания обладать ею…

Его губы нашли ее.

Валентин поцеловал ее нежно и целомудренно, Роуз не имела ничего против такого поцелуя. Когда же его поцелуй стал более страстным и требовательным, она отодвинулась и рассмеялась.

— Сегодня был такой день, дорогой! Я очень сильно устала.

— Тогда пошли в постель.

Он откинул с кровати покрывало, свернул к подножию стеганое пуховое одеяло и наклонился, чтобы снять с Роуз домашние туфли. Она села на краешек кровати и томно вздохнула. «Как могло случиться, — думала она, — что я вышла замуж за человека, о котором мечтала с детства? Он такой галантный, такой учтивый, настоящий рыцарь в блестящих доспехах».

Он снял с нее халат и повесил его на спинку стула.

— Дорогой, что ты делаешь? — спросила она.

— Я знаю, у меня вошло в привычку засиживаться допоздна после трудного дня, — сказал он, откидывая покрывало с другой стороны кровати. — Но сегодня я сделаю исключение.

Роуз сидела на кровати, натянув простыню до самого подбородка. Она понятия не имела о его привычке засиживаться допоздна; за последние десять месяцев они с Валентином вообще редко видели друг друга в вечернее время. Единственное, что ее сейчас беспокоило: почему он ложится в ее постель?

— Я действительно очень устала, — осторожно сказала она. — Может быть, тебе лучше пойти в свою спальню?

Он рассмеялся.

— Дорогая, это и есть моя спальня. Она смотрела на него во все глаза.

Валентин стоял возле кровати и не отводил от нее взгляда.

— Когда мы жили в палатках, иметь раздельные спальни было разумным решением. Но сейчас мы в своем собственном доме, дорогая. И мы женаты.

— Ох, — вырвалось у Роуз.

— Все будет хорошо, — с нежностью в голосе произнес Валентин. — Вот увидишь. Просто нам нужно снова привыкнуть друг к другу. И все будет как прежде, как тогда, когда мы жили в «Белла Хилл».

«Белла Хилл»! Роуз вжалась в подушку. В «Белла Хилл» он надругался над ней, унижал, и она ненавидела его за это. Эти десять месяцев, что они прожили в Британской Восточной Африке, исправили положение дел. Наверняка он не собирался… Наверняка Грейс все объяснила ему…

— Что случилось? — спросил Валентин. Он протянул руку к Роуз, чтобы дотронуться до нее, но та в ужасе отпрянула. Где-то вдалеке прогремел раскат грома.

— Я думала, у тебя будет своя, отдельная спальня.

Он увидел, как исказилось от страха ее лицо, как сжалось ее тело. Гром ударил еще раз, и дом содрогнулся. «Боже, — подумал Валентин, — опять! Опять то же самое!»

— Роуз, ты должна уяснить, что я твой муж, а не брат или дядя. Я имею право спать с тобой в одной постели.

Роуз начала бить дрожь. Ее глаза расширились от ужаса, как у газели, которую он собирался подстрелить. Он видел этот взгляд много раз во время охоты и не заслуживал того, чтобы лицезреть его в своей собственной спальне.

— Проклятье, Роуз! — выругался Валентин, хватая ее за руку.

— Нет! — крикнула она.

— Роуз, что, черт возьми…

— Нет! Пожалуйста… — В ее глазах заблестели слезы.

— Ради Бога, Роуз.

— Оставь меня!

Ударившая рядом с домом молния озарила комнату. Роуз была бледна как привидение, кожа под его пальцами стала холодной. Снова ударил гром, на этот раз значительно ближе. Воздух наэлектризовался: казалось, ураган каким-то образом проник в комнату. Валентина захлестнула волна злости и желания.

— Я больше не собираюсь этого терпеть! — прокричал он. — После рождения ребенка прошло десять месяцев. С тобой все в порядке.

Она высвободилась и попыталась убежать, но Валентин схватил ее и бросил на кровать. Одной рукой он прижал ее к кровати; второй разорвал пеньюар. Треснувший шелк обнажил ее белое тело, и Роуз снова закричала.

— Кричи, — прорычал он. — Пусть твои чертовы друзья обо всем узнают. Мне наплевать на это.

Она боролась, пытаясь вырваться. Высвободив одну руку, она вцепилась ему в шею.

— Я хочу то, что принадлежит мне по праву, — четко проговорил Валентин. — И если ты не дашь мне этого, я возьму сам.

Небо над горой Кения пронзила молния, осветив на секунду скалистую вершину неприступного жилища Нгая. Стены и фундамент дома Валентина пошатнулись; деревья в лесу, высокие эвкалипты, окружающие маленькую полянку Роуз, неистово застонали. Ураган обрушился на имение Тривертонов как наказание: дождь вымывал почву, топил слабенькие кофейные деревья, обращал реку в бешеный поток, который сметал все на своем пути.

Вачера, знахарка племени кикую, сидела в хижине, которой предстояло быть ее домом в течение последующих семи десятилетий, и смотрела на окна дома белого человека. В одном из них на втором этаже свет погас.