В лесной глуши - Эухенио Фуэнтес Страница 44

– И чем вы теперь занимаетесь?

– Скучаю. Для чего вы меня вызвали?

– Собирался пригласить вас кое-куда съездить.

– Куда? – спросил Купидо и слишком поздно заметил, что в голосе его прозвучало чрезмерное любопытство.

– К вдове Молины. Хотя вы уже и не работаете над этим делом, думаю, мы можем поехать вместе, – сказал лейтенант шутливым тоном, слишком неестественным для того, чтобы вызвать улыбку и заставить поверить, будто он не думает о том, о чем на самом деле думал вот уже три недели – об убийствах в лесу.

– Она имеет ко всему этому какое-то отношение? – спросил сыщик удивленно.

– Мы думаем, что нет. В воскресенье, когда убили ее мужа, она была на центральной базе, готовила обед группе охотников.

Они вышли из офиса и сели в патрульную машину. Гальярдо решил больше никого не брать, чтобы не испугать женщину, которая теперь жила в заповеднике одна с двумя детьми, и даже сам переоделся в гражданское.

– Сейчас мы в гораздо худшем положении, чем вначале, – сказал он, как только они оставили позади Фуэнте-де-Чико-Кабрера и направились к холмам заповедника. – После каждого убийства надеешься, что убийца оставит знак, маленький след, который сам по себе ничего не значит, но в ряду других помогает составить общую картину. А здесь каждая смерть путает нас пуще прежней.

Что-то большое и темное очень быстро, как снаряд, пересекло грунтовую дорогу в десяти метрах перед машиной, подняв столб пыли, и исчезло среди каменных дубов.

– Счастливы здесь только животные: олени и кабаны вроде этого, – продолжал лейтенант. – Оглянитесь – здесь они сами себе хозяева.

Действительно, вокруг не было ни души, к тому же стояла полная тишина. Лес, как и всегда, таил в себе угрозу. Весть о трех убийствах распространилась за границы района, просочилась в прессу, и телевизионная группа приехала снять репортаж, который должен был появиться в один из ближайших вечеров в программе о криминале. Новость ошеломила людей: страх перед убийцей, охвативший даже некоторых охранников заповедника, отпугивал людей. Через ветровое стекло виднелся безлюдный, словно первозданный, пейзаж: каменные дубы, сосны, ладанник и дрок, в небе, выслеживая добычу, парили хищные птицы. Не верилось, что за какие-то три недели здесь произошло три убийства.

– Что по убийству Молины? – спросил Купидо.

– Мы разрабатываем три версии. Первая: он наткнулся в лесу на убийцу, и тот его застрелил. По этой версии маньяку нравится орудовать ножом, потому что у него также есть и ружье – распространенная модель, купить которую может каждый. Вторая: он столкнулся с браконьером, в чьи планы никак не входило платить большой штраф. Но это маловероятно, ведь было воскресенье, и никто, имея хоть каплю здравого смысла, не рискнул бы в день, когда в заповеднике полно охотников и егерей, прийти сюда без лицензии. Но мы все равно продолжаем прорабатывать и эту линию.

– А третья?

– Третья версия основана на том, что здесь могли сыграть роль личные или профессиональные мотивы. Ненависть или месть. Молина был не из тех, кого называют всеобщими любимцами, но настоящих врагов у него, судя по всему, не было.

Видимо, лейтенант склонялся к первой версии, единственной, которая выглядела убедительно.

– Я тоже думаю, что убийца тот же, поменялось лишь оружие. Высокому и сильному Молине было бы нелегко перерезать горло, как женщине. Вопрос в том, столкнулся ли он с убийцей случайно или тот сам искал встречи?

Лейтенант отвлекся от дороги, чтобы взглянуть на Купидо.

– Для человека, который уже не работает над этим делом, вы слишком много о нем думаете.

– Да, не могу забыть про Глорию. Закрываю глаза и представляю, что убить мог любой из знавших ее людей – от доньи Виктории до самого Англады, от друга-скульптора до ее родственников. Когда меня одолевают эти мысли, смерть другой девушки начинает казаться уловкой, будто кто-то пытался отвлечь наше внимание. По крайней мере, так казалось до убийства Молины, – сказал Купидо, взвешивая каждое слово.

Вдалеке прозвучал хриплый крик лани, такой громкий, что заглушил даже рев двигателя. Тотчас ему ответил другой, еще более громкий.

– Вы проверили, что они все делали в момент убийства егеря? – поинтересовался сыщик.

– Да, но ничего не прояснилось. Если у кого-то не было алиби во время первого убийства, то оно обязательно было, когда произошли два других. И наоборот. Мы тысячу раз перепроверили факты – у всех этих людей есть свидетели, по крайней мере, в одном из случаев. Могу вам потом показать бумаги.

– Верю вам на слово, – уныло произнес Купидо.

Они увидели вдалеке центральную базу, уже закрытые ангары для пожарных машин, маленькую контору, наблюдательную вышку и домики егерей. В одном из них еще жила вдова Молины. Несколько дней, возможно недель, от нее не будут требовать очистить помещение, но она знала, что затем в течение короткого срока, который администрация предоставляет из милосердия, должна будет покинуть дом.

Они припарковались, и, как в первый раз, на шум мотора к ним тотчас вышла женщина в трауре, но даже черный цвет не был способен победить то ощущение неряшливости, что она вызывала. Хотя, в принципе, была красивой женщиной. Лейтенант опередил Купидо и протянул ей руку, выражая соболезнование, которое она приняла, с беспокойством глядя на гостей. Мальчик лет четырех-пяти выглянул из-за дверного косяка и оттуда безучастно наблюдал за двумя гостями; главным образом, его внимание привлекал служебный автомобиль.

– Сержант все уладил с бумагами? – спросил лейтенант.

– Да, он был очень любезен, – ответила женщина.

– Можно войти?

– Конечно. – Она жестом пригласила их в дом.

За дверью сразу начиналась жилая комната с выложенным коричневой плиткой полом и побеленными стенами; на потолке белила пожелтели, а на боковинах печи покрылись сажей. Порядком здесь и не пахло. Мебель была очень простой, а на стене висело несколько дешевых картин со сценками охоты под пыльными и засиженными мухами стеклами. Мальчик, равнодушный к беседе взрослых, вернулся к телевизору, к своим мультфильмам. Его младший брат, должно быть, спал за одной из закрытых дверей. Детектив представил плохо проветриваемые спальни и незаправленные кровати с грудой одеял. В глубине виднелись кухня и коридор, который должен был выходить в какой-нибудь задний дворик. Стол, несколько плетеных стульев и два кресла, обтянутые синтетической кожей, довершали меблировку, производившую то же впечатление неряшливости и заброшенности: стол был усыпан хлебными крошками и заляпан чем-то жирным, вокруг него роились слетевшиеся из леса на пир мухи.

– Хотите что-нибудь выпить? Может, пива? – предложила она.

Купидо и лейтенант согласились. Женщина ушла на кухню и через минуту вернулась с двумя бутылочками, двумя стаканами и стеклянной тарелкой с ломтиками темной и сухой колбасы.