Тибетский лабиринт - Константин Жемер Страница 44

Как и ожидалось, предместий столицы Тибета достигли быстро. Головной як определенно сознавал важность возложенной на него миссии: вышагивал гордо, с достоинством, как и полагается знаменосцу - притороченное к боку зверюги красное знамя висело вретищем, слабое колыхание воздуха лишь изредка разворачивало полотнище и являло знак вечности - черную свастику в белом круге. Жаль, настоящего ветра нет, а то картина вышла бы вовсе замечательная.

Караван растянулся метров на сорок. Ева, единственная женщина в экспедиции, пятые сутки в седле, но не жалуется. Глядя на нее, помалкивает притомившийся Беггер, да и Краузе молчит, хоть позеленел от усталости и не отличает дня от ночи.

Счастье, что до цели - рукой подать.

Поклажей нагружены костлявые мулы, европейцы на лошадях предусмотрительно не едут гуськом, а парами окружают груз. Безлюдные места давно кончились, навстречу то и дело попадаются пешие и конные путники: последних, впрочем, мало - обычно это чиновники или ламы. Но вот показалась совсем странная процессия.

- Тибетские войска!

Усугублять впечатление излишне, комментарий Каранихи пропал втуне - европейцы непостижимым образом догадались, что перед ними - вооруженные силы государства Бод, как называют свою страну тибетцы. Тибетские лошадки - само по себе довольно забавное зрелище: коротконогие, не крупнее ирландского волкодава, с морды до копыт они покрыты маслянистой от грязи, свалявшейся шерстью. Когда же на этих «скакунов» взгромождаются грозного вида, но худосочного сложения солдаты, облаченные в мешковатую одежду, с допотопными ружьями и сумами за плечами - картина совершенно неправдоподобна. О чем тут же заявил вслух Краузе, поспешно доставая кинокамеру.

- Местные жители не очень-то жалуют армию, - прокомментировал Каранихи. - Солдаты реквизируют у населения все, что потребуется, даже лошадей…

«Реквизиторы» встали в двадцати шагах перед караваном, вперед выдвинулся всадник, внешне ничем не отличающийся от прочих.

Герман ожидал, что переговоры проведет агпа, но тот и не думал ни о чем подобном - сидел в седле с неприступным видом и занимался весьма важным делом - грыз деревянную палочку.

Навстречу солдатам, позвав с собой переводчика, поспешил Шеффер. Для пущей значимости, руководитель экспедиции еще издали начал потрясать кипой бумаг с печатями.

«Неужели за тем невысоким взгорьем лежит город Богов - Лхаса? - подумал Герман. - Может ли произойти такое, что вскоре я вступлю под сень Поталы - таинственного дворца Далай-ламы, запретного для европейцев? Или выйдет иначе: а ну, как местное потешное войско завернет экспедицию назад? Вот будет номер!»

- Поздравляю нас, господа! - отвлек от размышлений крик Шеффера. - Доблестные тибетские воины берутся сопровождать нас в столицу. Чему мы безгранично рады, не правда ли?

Ответили господа нестройно, но с великим облегчением. Вскоре столица Тибета неспешно и важно выдвинулась из-за поворота. Сверкающие золотые купола, похожие на свернувшихся клубком змей, лоснились от холодного солнца - подходило время полудня. Где-то вдалеке запел металлический гонг и, словно подчиняясь этому сигналу, налетевший порыв ветра полностью развернул знамя Третьего Рейха. Черный паук в белом круге удовлетворенно расправил лапы над Гималаями.

Крыжановский продвинулся поближе к яку-знаменосцу и следующему за ним Эрнсту Шефферу.

- Интересно, кто сейчас правит во дворце? Все еще Панчен-лама или тибетцы уже отыскали приемника почившему Далай-ламе XIII - как-никак с момента его смерти минуло почти шесть лет?…

Шеффер не ответил, зато слышавший вопрос агпа гаденько захихикал:

- Да-да, Панчен-лама очень хотел править Тибетом, так хотел, что, несмотря на трусость, даже решил покинуть свою нору и вернуться, но… мечта осталась лишь мечтой - чуть больше года назад, возвращаясь из десятилетнего изгнания, Панчен-лама скончался на границе Тибета. В Лхасе сейчас распоряжается регент, а ламы тем временем пытаются отыскать новое воплощение Далай-ламы. Только бесполезное это занятие: Тринадцатый Далай-лама - последний в истории Тибета.

Завершив тираду, агпа вновь принялся с неприступным видом грызть палочку.

- О чем это он? - спросила подъехавшая Ева.

- Предание о последнем Далай-ламе, - пояснил Герман. - Сомнительное сочинение, содержащее пророчество, будто тринадцатый Далай-лама - последний властитель Страны-в-кольце-гор, а сама страна после его смерти должна прекратить свое существование.

Все посмотрели на агпу, и тот, довольный вниманием, приосанился в седле, оглядел всех грозно и издевательским стариковским голосом загнусавил:

- Нашу страну окружат предатели - скоро! Изменники окажутся среди нас! Победоносные Отец и Сын сокрушены и пропадут без следа! Потеряны земли и власть наших Лакхангов и монахи распяты у скитов наших учителей! Устройство государства, измысленное Тремя Владыками Дхармы, сгинуло в водах невежества. Собственность тибетцев - высоких и низких - отобрана, а людей не осталось - кругом одни рабы. Все живые существа влачат нескончаемые дни страданий. Так вижу я! И так будет!

Далее монах заговорил уже собственным голосом:

- Вот что сказал Далай-лама перед тем как уйти в Бардо. Разве есть мудрость в его словах? Должен был напутствовать, а он взялся устрашать своих последователей. А пугать следовало врагов! Но не волнуйтесь - нынешний правитель Тибета примет вас. Это Радэнский настоятель, вызванный из монастыря в Лхасу. Его зовут Квотухту, живет он в раю Авалокитешвары…

Герман не сразу сообразил, что дворец Далай-ламы назван в честь оного рая.

- …Да, он обязательно примет вас. Но для начала рекомендую купить расположение придворных. Это всего лишь люди… Так вышло, что исполняющий в этих местах обязанности бога временно отсутствует. Запомните: регенту - дорогие подарки, а его людям - золото и мелкие побрякушки. Сейчас я отведу вас к дому одного моего друга, после чего на время уйду. Когда в том появится надобность, мы снова встретимся.

Подумал и кивнул.

- Обязательно встретимся.

Дом друга являл собой феодальный замок в миниатюре. Обнесенная каменной, выше человеческого роста, оградой усадьба могла запросто выдержать долговременную осаду. За громоздкими деревянными воротами, в тяжелой арке с пилястрами, ржали кони и курились травы: запахи того и другого смешивались в довольно специфичный аромат. Слуги провели гостей в предназначенные для них покои. Крыжановский осмотрел комнату - все точно так, как в дневниках средневековых путешественников, ничего не изменилось. Время на этом краю света встало. Яркий карниз под потолком, широкое незастекленное окно, низкая дверь. Устланный цветными кошмами песочный пол. В рисунке орнаментов повторяется свастика. Справа от окна толстая короткая колонна из дерева. На ней, словно икона, стоит танка с изображением грядущего будды - Майтрейи. Даже удивительно, что до сих пор так редко попадалось это лицо - ведь грядущая за смертью тринадцатого Далай-ламы эра, согласно преданиям, принадлежит именно Майтрейи - Гневному Будде.