За семью печатями-1 - Иоанна Хмелевская Страница 43

Карпинский за десять секунд переварил аргументацию, принял её, кивнул и послушно отправился в путь. Тадик принялся энергично колотить и скрежетать, а Хенрик на цыпочках двинулся на поиски. Искать собрался на втором этаже, потому что с первого доносились голоса его дочери и детей пани Хлюповой, оживлённо обсуждавших вкусовые достоинства угощения.

Спустившись с чердачной лестницы, Хенрик огляделся, пытаясь догадаться, где бы его покойный друг мог припрятать портфель. Если бы он ещё помнил своего лучшего друга! Тогда, руководствуясь множеством знакомых чёрточек характера Северина, можно было хоть что-то предположить. Увы, все, что осталось в памяти от Северина Хлюпа, — это проблеск воспоминания об их встрече на паркинге у трамвайной петли. Конечно, о взаимоотношениях Хлюпа с супругой Карпинский много наслушался от своих дам, но все равно поди догадайся, о чем думал Хлюп, выискивая тайник для доверенного ему сокровища.

Раз мы были друзьями, думал Карпинский, значит, в чем-то походили друг на друга. Где бы я спрятал портфель, окажись на месте Северина? Вот в этом доме мне надо спрятать вещь, принадлежащую другу, и так спрятать, чтобы домашние не нашли.

Лучше всего в таком месте, куда эти домашние не заглядывают. Или таком, которое запирается, а ключ только у меня. То есть у него. Впрочем, нет, вряд ли в этом доме найдётся место, недоступное хозяйке. Уж пани Богусю Карпинский успел узнать достаточно хорошо.

Вот так рассуждая, Карпинский одновременно осторожно обходил помещение, осматривая стены. И наткнулся на нечто странное: нишу, закрытую древесно-стружечной плитой, причём эта плита не была дверью в прямом смысле. Да, она плотно закрывала нишу в стене, но сама не открывалась. Не было возможности отодвинуть её в сторону, ибо с обеих сторон её ограждали капитальные стены без всякой выемки. Плиту можно было лишь вынуть, правда с трудом, и сбросить с лестницы, на площадке для неё тоже не хватало места. По мнению Карпинского, ниша была великолепным тайником, совершенно недоступным для домашних. И Карпинский попытался для начала не вытаскивать плиту полностью, а только щель небольшую проделать, чтобы заглянуть внутрь.

Широко разведя руки, Карпинский ухватился за края плиты и попытался её приподнять. Никакого результата. Ухватился выше и дёрнул посильнее. Верхний край выскочил из стены, плита выгнулась и накрыла взломщика с головой.

Нет, не Северин Хлюп пользовался тайником, его приспособила хозяйка для хранения пуха и пера, которого за многие годы собралось немерено. Ценный материал содержался в больших крафтовых мешках, от времени совсем сопревших.

Тадеуш за работой тоже ломал голову над проблемой, где может быть спрятан портфель Карпинских. На месте отца он спрятал бы у себя, в кабинете, битком набитом только ему принадлежащими вещами. Ведь к письменному столу, где коллекции, или к рыболовному шкафу, например, супруга не прикоснётся, поскольку все эти спиннинги и блесны ненавидит всей душой. Надо бы сказать о своём предположении Карпинскому.

Перестав стучать молотком, парень громким шёпотом позвал:

— Пан Карпинский! Пан Хенрик! У меня идея!

И тут он услышал доносившиеся снизу какие-то непонятные звуки, сопровождаемые сдавленными проклятиями. Встревожившись, Тадик отложил инструменты, быстро спустился с лестницы, и глазам его предстала страшная картина. А именно — нижняя часть пана Карпинского, дрыгающая ногами. Верхняя оказалась прикрытой огромной древесно-стружечной плитой. А все вместе окружало густое облако пера и пуха.

Облако нельзя было назвать белым, пух и перо собирались с разных по окраске кур, и теперь эта грозовая туча витала над Карпинским по лестничной площадке, опасно увеличиваясь в размерах.

Близилось время возвращения с работы хозяйки дома, и парень перепугался. Надо срочно что-то предпринять, но что сначала: освободить сообщника или закрыть доступ новым партиям пуха и пера, вылетающим из чулана? Стряхнув оцепенение, вызванное неожиданным катаклизмом, Тадеуш решительно освободил Хенрика и одновременно закрыл отверстие в нише, одним сильным ударом вбив на место плиту. Перо поступать перестало, но и улетевшего оказалось достаточно, чтобы густым слоем покрыть ступеньки лестницы и пол в прихожей внизу. Не говоря уже о Карпинском.

— Тьфу! — отплёвывался тот, пытаясь одновременно отчитаться о результатах поисков:

— Ничего там нет, кроме… Тьфу!

— Быстро! — командовал Тадеуш. — Надо это спешно прибрать! Эк вас угораздило. Ого! Ну и пуга.., ну и видок! Прикольный, лучше не бывает.

— Что будем делать? — засуетился Карпинский.

— Сметаем этот холерный пух, пока мегера не вернулась. Не дай бог, увидит, несдобровать всем нам. Я схожу за щёткой, вам в таком виде не стоит детям показываться. Ага, и пылесос прихвачу.

Пылесос работал отлично. Правда, втянул заодно и галстук Карпинского, но количество пера заметно поубавилось. Карпинский отчаянно пытался привести себя в порядок, что ему не очень удавалось.

— Аккуратней! — просил Тадеуш. — Не надо вниз стряхивать, давайте вот сюда, я подберу пылесосом. Поосторожнее надо бы искать, а то ведьма сообразит, что мы роемся где ни попадя. А я вот что хотел вам сказать, на месте отца я бы спрятал ваше имущество в кабинете. И хорошо, что перестал стучать, иначе не узнал бы, что пана угораздило.., то есть что так не повезло. И ещё хочу предупредить — остерегайтесь Агатки. Стась парень неплохой, а вот девчонка непременно мамочке наябедничает. Да вы слушаете меня? Холера, мамочка легка на помине. Может, Эльжбета хоть ненадолго её задержит? Как бы её предупредить?

Эльжбета и дети тоже бдили, ожидая возвращения грозной хозяйки, и к её приходу успели уничтожить следы пиршества. Теперь на столе красовались лишь пирожные, аккуратно упакованные в коробку, никаких объедков, крошек, все чисто и культурно. Одновременно с бряканьем калитки, сигнализирующим о прибытии хозяйки, девушка услышала донёсшийся сверху какой-то странный звук, не то вой, не то свист. К счастью, в этот момент в прихожей она оказалась одна. Агата спешно домывала в кухне тарелки, Стась спешно подметал в гостиной крошки с пола.

Подняв голову, Эльжбета увидела свесившееся с перил взволнованное лицо Тадеуша.

— Задержи её! — прошипело лицо. — Любой ценой! Тут у нас все в перьях! Чтобы наверх не входила!

И лицо исчезло, оставив девушку в полной растерянности.

* * *

Хозяйка явилась уставшая, взопревшая, нагруженная тяжёлыми сумками и злая как черт. Правда, она не собиралась отдыхать. Возвращаясь с работы, Богуся обычно с ходу принималась за домашние дела. Смена рода деятельности уже была для неё достаточным отдыхом. Вот и сейчас она намеревалась немедленно взяться за приготовление обеда, причём планировала наготовить дня на три. Присутствие посторонних в доме было совершенно лишним.

Да и вообще, гости каждый день — это на что же похоже? Кто такое выдержит? Карпинские совсем распоясались, пора их обуздать. Правда, вроде бы подлизываются к ней, хотят, чтобы забыла о бестактном подозрении, будто она, Богуся, спрятала в своём доме их паршивый портфель, да могли бы извиняться через день хотя бы. Совсем не считаются с планами хозяйки, все эти цирлих-манирлих ей уже боком выходят.