Смесь бульдога с носорогом: Повесть - Маша Стрельцова Страница 43

— Мария? Это Оксана.

— Я поняла, Оксана. Слушаю тебя.

— Мария, Галина просит собрания.

— Хорошо, — медленно произнесла я. По идее каждая из нас имела право попросить ведьм собраться и решить ее проблему, с которой она сама не справляется. Но мы практически к этому не прибегали — слишком в большом долге тогда ведьма оказывалась перед кучей народа. То есть — ведьмы, которые ей помогли, примерно год могли ей вертеть по своему усмотрению.

— Тогда собирайся и приезжай к ней домой, я тоже сейчас туда еду. Адрес знаешь?

— Разумеется, буду через сорок минут, — ответила я и отключилась. Что такое случилось у Галины, что она пошла на такое рабство?

Я нехотя встала с постельки, прошлепала в ванную, быстренько приняла душ и умылась. Башка после вчерашней водки трещала немилосердно.

На кухне Маруська читала Космополитен и энергично чистила мандаринчики.

— О, старушка, ну ты и спать! — поприветствовала она меня.

Я в недоумении вскинула руку с ролексом, посмотрела на часы и ужаснулась:

— Уже три часа????

— Точно! — подтвердила Маруська. — Сережка мой звонил, едет нас с тобой попроведовать.

— Я сейчас уезжаю, дела, — быстро сказала я. Встречаться с влюбленным в меня Маруськиным мужем я совсем не хотела. Мужиков — их, знаете ли, как грязи. А подруга у меня всего одна — это я твердо уяснила.

— Сначала поешь, в микроволновке пицца только что разогретая и кофе свежесваренный.

Я кивнула, быстро позавтракала и бегом спустилась вниз.

Бабульки на лавочке, увидев меня, здорово оживились.

— А ведь мы сделали все, — гордо заявила бабулька в строгом сером платье. — Вон, наняли дворничиху, работает уже.

Я посмотрела за ее вытянутой рукой и хихикнула — та самая темненькая девчонка, что позавчера рассуждала о преимуществах работы дворничихой перед благородным трудом жрицы любви стояла и говорила с каким — то плюгавеньким мужичонкой у забора. Впрочем, девушка сейчас была пепельной блондинкой, что ее нисколько не изменило.

— Теперь — никаких поквартирных дежурств, не так ли? — подала голос Августа Никифоровна, озабоченно глядя на меня.

— Ну разумеется, — поспешила я ее успокоить.

Путь ко брошенной с утра бээмвушке проходил как раз около новой дворничихи и я, не утерпев, остановилась.

— Ну что, все же устроилась, я смотрю.

Парочка обернулась ко мне как по команде и я присвистнула — мужичонкой оказался Николяша. Вот козел, уже и дома меня нашел!

Николяша на меня посмотрел долгим взглядом и церемонно произнес:

— Здравствуйте, Маняша, как ваша мама поживает?

— Спасибо, отлично, — брякнула я.

— Мы тут с мамой хотели к вам в гости бы прийти, как вы на это посмотрите?

— А, это к ней, — махнула я рукой. — А вы тут чего делаете?

Глупый вопрос — понятно, что меня выпасает.

— Да вот, свою ученицу повстречал, — он кивнул на дворничиху. — Можно вас на кофе пригласить, Маня?

Я машинально полезла в сумочку, поискала кошелек, не нашла и огорчилась:

— Увы, Николай. У меня дела.

— Ну тогда разрешите откланяться, — он и правда слегка поклонился и засеменил со двора.

— Урод, — припечатала я ему вслед.

Девчонка удивленно поглядела на меня и сказала:

— Вы что! Это же Николай Марьянович!

Произнесено это было с придыханием и имя Николяши прозвучало с благоговейной интонацией.

Я внимательно на нее поглядела. Вроде не придуривается. Она тоже внимательно на меня посмотрела и сказала:

— А я тебя помню! Ты тут раньше работала, да?

— Ну, типа того, — уклонилась я. — А ты вроде темненькой была?

— Была, — кивнула она и с обидой сказала, — а этому козлу блондинки нравятся, вот я и перекрасилась!

— О! Кстати насчет блондинок — подружка твоя беленькая что, тоже в дворники?

— Не, — махнула она рукой, — Насте, дуре, повезло, она себе кекса богатого отхватила на днях! А я вот до первого сентября поработаю, хоть папашу пьяного не видеть.

— Настя? — переспросила я.

Вот тебе раз! Держите меня крепче, да ведь эта блондинка около моего Ворона — и есть ее подруга! Как я сразу не сообразила!

— Ага, Наська Солодовникова, мы учимся вместе в школе, а меня Натахой зовут. Сигареты не будет?

Я порылась в сумочке и вытащила стибренную вчера у Маруськи пачку «Явы».

— Фу, дрянь какая, — скривила Натаха носик, — «Парламента» — то что, нет?

— Да говори спасибо что хоть такие есть, — возмутилась я.

У меня вообще как у некурящей сигарет в сумочке отродясь не водилось.

— Да, подруга, у всех у нас бывают хреновые времена, — философично сказала она и выбила из пачки несколько сигарет. Одну она сунула в рот и тут же прикурила, остальные заныкала в нагрудный кармашек.

— Как работа? — спросила я.

— Да ниче, но вот как ты тут на такую тачку заработала — непонятно, — с сожалением окинула взглядом она мою бэмку.

— А что тут непонятного? Ты на дом посмотри, тут знаешь какие кексы живут? — подмигнула я ей.

— И что? Подарили? — затаила она дыхание.

— Дарят только подарки на Новый год и День Рождения, и то в пределах стольника, а я — заработала! — отрезала я.

— Поняла — поняла, — с умным видом кивнула она.

— Ну я пошла.

— Ага, еще встретимся.

Кажется, я только что создала филиал местного борделя в нашем милом домике. Ну да что делать — я всегда одобряла асоциальные поступки.

В доме Галины стоял запах горя. Сразу же было понятно — здесь кто — то умер. Зеркала были занавешены черной тканью, слышался какой — то безнадежный плач, кроме меня собралось достаточно много ведьм и просто незнакомых мне людей. И все ходили на цыпочках и разговаривали вполголоса.

Я зашла в комнату — пожилая женщина у окна в черном навзрыд рыдала, спрятав лицо в ладонях.

— Мама, ну мама, — безнадежно тянула ее за подол кроха лет пяти. На столике стоял портрет юной девушки в траурной рамке, и перед ним горела одна свеча. Со смешанным чувством я всмотрелась в прехорошенькое ненакрашенное личико, светло улыбающееся с портрета. Бог мой… Немного краски — и я ее знаю… Жгучая ревность, свившая гнездо в самом сердце, медленно растаяла, оставив вместо себя жалость. Совсем дитя, не пожила еще толком, Наська, Наська…

Я осторожно закрыл дверь и пошла разыскивать Галину. Нашла я ее в прихожей. Вежливо и спокойно ведьма прощалась с мирскими. Увидев меня, она мне кивнула: