Не бойся - А. Шантарский Страница 43

Тарас Поликарпович Мирошниченко довольно легко перенес первый сердечный приступ в немалой степени благодаря жене, которая окружила его заботой после больничной койки. Домашний уют заметно сказывался на здоровье начальника колонии, и он быстро шел на поправку, а уже через месяц вернулся к привычной жизни. Но настоящие неприятности, как оказалось, его поджидали впереди.

В первый же день выхода на работу на встречу с ним напросился осужденный Гришин Никодим Петрович, который находился в зоне на положении. Просьбу Мутанта передал подполковнику его заместитель.

— Приведи, — сразу согласился Мирошниченко, его раздирало любопытство: зачем он понадобился матерому преступнику? До этого момента они соблюдали нейтралитет по отношению друг к другу.

— Можно, гражданин начальник?

В дверном проеме кабинета показалась щупленькая фигура первого авторитета колонии. Цепкие глазки мгновенно ощупали весь кабинет, включая и его хозяина.

— Проходи, Никодим Петрович, — произнес вслух Тарас Поликарпович. Про себя же подумал: «С этим нужно держать ухо востро».

Положенец покосился на пачку «Явы», лежащую на столе подполковника.

— Закурю?

— Пожалуйста, угощайся.

Мирошниченко сам поднес посетителю пачку и чиркнул спичкой. Мутант несколько раз затянулся, выпуская дым через нос, он особо не спешил, обдумывая свое дальнейшее поведение.

— Мне передали, что ты хочешь поговорить со мной, — поторопил его хозяин кабинета.

— Мне кажется, начальник, что авторитетные зеки должны пользоваться некоторыми привилегиями в отличие от остальных осужденных.

— По-моему, до сих пор так и было.

Подполковник с интересом рассматривал пожилого, невзрачного человека, которому стоило пошевелить мизинцем — и в колонии начались бы повальные беспорядки. Но это было невыгодно им обоим, поэтому и соблюдался, так сказать, пакт о ненападении между кумом и положенцем.

У Тараса Поликарповича в жизни пошла черная полоса. Вдобавок ко всему усложнять отношения с положением он не собирался. Но и делать ему какие-либо послабления было небезопасно: такому палец в рот не клади, мигом оттяпает. А то, что он что-то задумал, Мирошниченко уже не сомневался.

— Что ты ходишь вокруг да около? Говори открытым текстом, — невольно повысил голос подполковник.

— Не нужно расстраиваться по пустякам, начальник. Сердечко-то еще слабое, — сказал Мутант спокойным голосом. — Братва обращается к тебе с небольшой просьбой.

Начальник колонии взял себя в руки, решив сначала узнать, в чем дело.

— С какой просьбой?

— Помоги попасть на территорию зоны двум проституткам. — Заметив, как взметнулись вверх брови собеседника, авторитет преступного мира поспешил добавить: — Мне, конечно, общение с телками ни к чему, но у молодых бурлит кровь, а я, по своей должности, обязан о них заботиться. Сам понимаешь.

— Понимаю, что твоя наглость не имеет предела! — вновь закипал Мирошниченко. — Какие основания побудили тебя обратиться ко мне с такой просьбой? Я ведь могу от тебя избавиться, просто-напросто перевести в другую колонию.

— Даже не думал, что такая мелочь сильно заденет твое самолюбие. А пугать переводом не надо, потому как сам можешь занять освободившееся место.

— Это уж слишком! — Тарас Поликарпович поднял со стула свое грузное тело. — Я не посмотрю на то, что ты…

— Лучше скажи: почему уволили прапорщика Игнатьева? Не он же виновен в побеге Атамана и Диксона, — перебил собеседника положенец, разом загасив его пыл. — Нехорошо поступаешь, гражданин начальник: на чужом горбу хочешь в рай въехать.

Подполковник, не мигая, уставился на посетителя.

— На что намекаешь?

— На то, что с твоей непосредственной помощью парни ломанулись из этого веселого заведения.

— Не понял?

— А чего тут понимать? — усмехнулся Мутант. — На служебном «уазике» ты самолично и вывез их.

— За слова отвечать надо, а не ветер гонять. Доказательства нужны. — Начальник колонии весь превратился в слух.

— Доказательства? — иронично произнес осужденный. — Есть такое дело. — И он извлек из нагрудного кармана робы пачку фотографий, бросив их на письменный стол растерявшегося хозяина кабинета.