Похититель школьных завтраков - Андреа Камиллери Страница 43

Он просидел под маяком два часа, и когда собрался возвращаться в город, принял твердое решение: не ехать навещать отца. Если поедет, то сразу поймет, как серьезна болезнь, и будет только хуже. Неизвестно еще, доставит ли его присутствие удовольствие отцу. К тому же смертельно больные вызывали у Монтальбано трепет, он не знал, сможет ли перенести ужас, который испытает, видя, как умирает его родной отец, или убежит прочь без оглядки.

Домой он приехал, чувствуя себя смертельно усталым. Разделся, надел плавки и спустился к пляжу. Он плавал, пока не стало сводить ноги от холода. Вернувшись с пляжа, комиссар понял, что не в состоянии ехать на ужин к начальнику полиции.

– Алло. Это Монтальбано. Мне очень жаль, но…

– Вы не можете приехать?

– Нет. У меня нет сил.

– Работа?

Почему бы не сказать правду?

– Нет, господин начальник полиции. Я получил письмо, в котором мне сообщили, что мой отец умирает.

Начальник полиции ответил не сразу, так что был отчетливо слышен его продолжительный вздох.

– Послушайте, Монтальбано, если вы хотите его навестить, провести с ним какое-то время, – поезжайте, ни о чем не беспокойтесь. Я придумаю, как вас подменить.

– Нет, я не поеду. Спасибо за предложение.

Начальник полиции опять промолчал. Конечно, ответ Монтальбано его поразил, но, будучи человеком старой закалки, он больше не обмолвился об этом ни словом.

– Монтальбано, мне неловко.

– Из-за меня? Не стоит, синьор.

– Вы помните, что за ужином я должен был сообщить вам две новости?

– Конечно.

– Я сделаю это по телефону, хотя, как я и говорил, мне неловко. Может быть, сейчас не самый подходящий момент, но я не хочу, чтобы вы узнали об этом от других или из газет… Вы, конечно, не в курсе, но год назад я подал прошение об отставке.

– Господи, только не говорите, что…

– Да, мне дали согласие.

– Но почему вы хотите уйти?

– Потому, что я отстал от времени, и потому, что я устал. Тот тотализатор, в котором делаются ставки на футбольные матчи, я до сих пор называю Сизалом.

Комиссар не понял.

– Простите, я не уловил вашу мысль.

– Вот вы как его называете?

– Тотокальчо.

– Видите? В этом вся разница. Недавно один журналист назвал Монтанелли несовременным и в доказательство упомянул, что тот называет футбольный тотализатор Сизалом, как тридцать лет назад.

– Но это же ничего не значит! Это шутка!

– Значит, Монтальбано, значит. Значит, что я застрял в прошлом, не хочу, даже отказываюсь видеть, как меняется мир. К тому же мне остается всего год до пенсии. В Ла-Специи меня ждет родительский дом, я постепенно привожу его в порядок. Если вам захочется, вы можете заехать к нам, когда будете навещать синьорину Ливию.

– А когда вы…

– Когда я уйду? Сегодня какое число?

– Двенадцатое мая.

– Официально я покидаю пост двенадцатого августа.

С этого момента начальник полиции стал говорить медленнее и отчетливее. Монтальбано понял, что он собирается сказать вторую важную новость и выговорить ее ему еще сложнее.

– Что касается второго дела…

Он явно не решался продолжить. Монтальбано поспешил ему помочь:

– Хуже того, что вы сказали, быть уже не может.

– Это касается вашего продвижения по службе.

– Нет!

– Послушайте, Монтальбано. Вы сейчас оказались не в лучшем положении. И я теперь, когда моя отставка принята, мало что могу для вас сделать. Я должен предложить повысить вас в должности – так будет лучше для нас обоих.

– Меня переведут?

– Почти наверняка. Имейте в виду, что, если я не предложу вашу кандидатуру, несмотря на все ваши заслуги, в министерстве могут это неправильно понять и в конце концов перевести вас без повышения. Разве вам не нужно продвижение по службе?

Мозг Монтальбано лихорадочно работал, почти дымился в поисках выхода. Удалось найти только одно решение, и он тотчас его выпалил.

– А что, если я больше не сумею никого арестовать?

– Я вас не понимаю.

– Я говорю: а что, если я притворюсь, что больше не в силах раскрыть ни одного преступления, буду вести расследования спустя рукава, сделаю вид…

– …очень глупый вид, просто идиотский. Я не понимаю, почему каждый раз, когда я заговариваю о вашем продвижении, ваш мозг отключается и вы издаете детский лепет.

Час напролет Монтальбано слонялся по дому, ставил книги на место, протирал стекла на пяти висящих в доме гравюрах – Ливия этого никогда не делала. Телевизор он не включал. Потом, взглянув на часы, обнаружил, что уже почти десять часов вечера. Он сел в машину и направился в Монтелузу. В городе было три кинотеатра: в одном шло «Избирательное сродство» братьев Тавинани, в другом – «Ускользающая красота» Бертолуччи, в третьем – мультик «Путешествие с Пиппо». Не колеблясь ни секунды, Монтальбано выбрал мультик. В зале никого не было. Он вернулся к кассе.

– Там нет ни души!

– Есть вы. Вам что, нужна компания? Уже поздно, все малыши спят. Остались только вы.

Было так весело, что он, сидя в пустом зале, не мог удержаться от хохота.

Наступает момент, думал Монтальбано, и ты понимаешь, отдаешь себе отчет в том, что твоя жизнь изменилась. Да когда это случилось – спрашиваешь ты себя. И не находишь определенного ответа – просто ты не замечаешь, как постепенно накапливаются мелочи и в конце концов меняют ход твоей жизни. Или даже замечаешь – но не предвидишь последствий. И вот ты думаешь, думаешь, но не можешь понять – так когда же это произошло? Да и какая разница! Но он, Монтальбано, мог бы дать на такой вопрос четкий ответ. Он сказал бы: моя жизнь бесповоротно изменилась двенадцатого мая.

На входной двери Монтальбано повесил лампу, которая автоматически зажигалась с наступлением темноты. Подъезжая к дому, Монтальбано при свете этой лампы увидел машину, припаркованную перед входом. Он въехал на подъездную дорожку и остановился в нескольких сантиметрах от машины. Как и следовало ожидать, это оказался БМВ цвета серый металлик с номерами AM 237 GW. Но вокруг не было ни души, водитель, видимо, притаился где-то неподалеку. Монтальбано решил, что лучше всего вести себя как ни в чем не бывало. Насвистывая, он вылез из машины, закрыл дверцу и тут увидел, что его ждут. Он не заметил мужчину раньше, потому что тот стоял за машиной и был такого низкого роста, что она полностью его скрывала. Человечек казался не выше карлика. Хорошо одет, крохотные очки в золотой оправе.

– Вы заставили себя ждать, – сказал человечек, подходя поближе.