Красная площадь - Эдуард Тополь Страница 43

Пшеничный: Вы хорошо помните, что в прихожей был ковер? Вы можете описать этот ковер?

Савицкая: А че его описывать? Ковер как ковер, персидский, желтый с зеленой бахромой. А что – пропал? Мы не брали, ей-богу. Мы вообще ковры нигде не брали, вы что!

Дверь в кабинет распахнулась, и допрос был прерван появлением Марата Светлова. Бледный, с правой рукой на перевязи, он подошел к своему письменному столу, за которым мы вели допрос Савицкой, и положил передо мной отстуканный на машинке рапорт о погоне за Воротниковым-«Корчагиным» и необходимости произвести служебное расследование по поводу «законности применения полковником Светловым огнестрельного оружия, приведшего к убийству преступника».

Я не спеша читал этот рапорт, а Светлов хмуро и нервно расхаживал по кабинету. Ему явно хотелось поговорить, но присутствие Савицкой его сдерживало. Я повернулся к Пшеничному:

– На сегодня все, Валентин. Отправьте арестованных в Бутырку.

Пшеничный увел Савицкую к дежурному по 3-му отделу оформлять документы на отправку Савицкой и ее дружков в Бутырскую тюрьму. Светлов попросил Ниночку сбегать вниз, в буфет, за стаканом крепкого чая, и, когда мы с ним остались одни, резко подсел к столу, сказал мне:

– Старик, нас с тобой сделали, как детей! Пока мы гонялись за Воротниковым и за этими квартирными ворами, знаешь кого арестовали Краснов и Бакланов? В жизни не угадаешь!

– Любовника Гали Брежневой, – сказал я. Он отшатнулся:

– Откуда ты знаешь?

– К сожалению, я это высчитал всего лишь пять минут назад, когда Савицкая показала, что он почти каждый день играл с Мигуном в карты. Как ты узнал, что они его взяли?

– В нашем машбюро. Я диктовал свой рапорт, а рядом машинистки трепались, что какой-то Буранский – певец Большого театра и любовник Брежневой – пытался выкрасть сегодня бриллианты из квартиры цирковой артистки Ирины Бугровой, и Краснов его взял с поличным.

– Я думаю, что они на него будут вешать убийство Мигуна, – невозмутимо сказал я.

– Он думает! – возмутился Светлов, вскакивая и шагая по комнате. – А где ты раньше был?! Философ! Он думает! Конечно, будут! Одним выстрелом двух зайцев можно убить! И убийство списать, и напрочь Брежнева скомпрометировать: если любовник его дочери убил его шурина – представляешь, какой скандал?! Слушай, может быть, ты съездишь в Бутырскую тюрьму и поговоришь с этим Буранским?

– Я не думаю, что Бакланов подпустит меня к нему, – сказал я, снимая телефонную трубку и набирая номер дежурного Бутырской тюрьмы. – Алло! Это Шамраев из Союзной Прокуратуры. С кем я говорю? Капитан Зощенко? Добрый вечер, Тимофей Карпович. К вам сегодня поступил некто Борис Буранский? Есть? Он проходит и по моему делу, так что отметьте там у себя, чтобы его утром доставили прямо ко мне на допрос. Что?… Понятно. Спасибо, я так и думал. Нет, я понимаю, что вы тут ни при чем, Тимофей Карпович.

Я положил трубку и сказал Светлову:

– У Буранского температура 38, поэтому все допросы запрещены.

– Вранье! – сказал Светлов. – Вот суки!

Я усмехнулся:

– Конечно, вранье, но пока они его не обработают, они нас к нему не подпустят. Сядь, не суетись. Я хочу тебе сказать другое… – В кабинет вернулся Пшеничный, и теперь я обращался к ним обоим: – Завтра Бакланов и Краснов могут арестовать еще сто человек из тех, кто давал Мигуну взятки, играл с ним в карты, пил коньяк или служил с ним когда-то на фронте. И на каждого из них они будут вешать убийство Мигуна, а мы с вами что будем? Бегать по их следам и разоблачать – нет, этот не убивал, и этот не убивал? Но Краснову только того и надо – втянуть нас в эту волокиту и отнять еще семь дней. Три уже и так отлетело!

– Что же ты предлагаешь? – спросил хмуро Светлов.

– Я предлагаю поехать сейчас в кабак и отметить, что ты остался жив. Сегодня для меня это самое главное. Если бы «Корчагин» выстрелил на несколько сантиметров левее, я бы уже считал себя твоим убийцей.

– Между прочим, – сказал вдруг Пшеничный. – Они могут вешать убийство Мигуна на любого встречного только в том случае, если знают, что на пуле, которой убит Мигун, будут обнаружены следы той же группы крови, что и Мигуна.

Мы со Светловым удивленно посмотрели на Валентина. Он пояснил неторопливо:

– Пока вы гонялись за «Корчагиным», я вызвал в квартиру Мигуна своего приятеля – специалиста по баллистике. Он утверждает, что первой пулей Мигун попал в форточку, стреляя через всю комнату из прихожей. В связи с этим заключением можно предположить следующую ситуацию. Мигун вошел в свою квартиру и застал там постороннее лицо или группу лиц, которые на него напали. Стоя в прихожей, он успел сделать по ним два выстрела. Первая пуля угодила в форточку, вторая – в одного из нападавших. Этот человек или ранен или убит – не знаю. Знаю только, что пуля Мигуна прошла через его тело навылет, поэтому на ней нет частиц мозгового вещества, но есть следы кожи и костей. После того, как Мигун сделал два выстрела, его схватили за руки и крепко держали. Отсюда синяки на руках и лопнувший на спине пиджак. Мигун вырвался. Тогда его здесь же, в прихожей, убили выстрелом в висок. На ковре перенесли из прихожей в гостиную и усадили за стол, инсценировав самоубийство. А пули подменили. Вместо пули, которой они убили Мигуна, оставили на месте преступления пулю из пистолета Мигуна, которая ранила или убила нападавшего. Чтобы была видимость, что Мигун погиб от пули из его же пистолета. И измазанный кровью ковер из прихожей свернули и унесли. Не исключено, что в этом ковре вынесли из дома и того, кого Мигун своим выстрелом убил или ранил. Таким образом, нам нужно искать в больницах и моргах человека со сквозным пулевым ранением и с той группой крови, которую обнаружат на пуле эксперты…

– А телохранитель Мигуна? А шофер? А соседи? – спросил насмешливо Светлов. – Их что – загипнотизировали, чтобы они не слышали выстрелов и не видели, как выносят ковер с трупом?

– Я не строю гипотез, не имея в руках какого-нибудь факта, – спокойно ответил ему Пшеничный. – Поэтому о телохранителе и шофере я еще ничего не могу сказать, кроме того, что в те дни в доме играли свадьбу, музыка гремела на весь дом и соседи привыкли к выстрелам шампанского. Но дело не в этом…

– Я тебе выстрою другую версию, хочешь? – сказал Светлов. – Мигун вошел в квартиру и застал там одного человека. Этот человек напал на Мигуна, в драке выхватил у него пистолет, первым выстрелом угодил в окно, в форточку, а вторым – Мигуну в голову. Потом на ковре оттащил его в гостиную, инсценировав самоубийство и так далее. И все детали в деле – треснувший пиджак, синяки на запястьях. А хочешь третью версию? Мигун вошел в квартиру и сам напал на какого-то человека, но промахнулся и попал в форточку. Тот набрасывается на Мигуна, выламывает ему руки и, когда рука с пистолетом была у головы Мигуна, заставляет Мигуна нажать курок. А потом тащит его на ковре в гостиную и так далее… Таким образом, это даже не умышленное убийство, а самооборона, можно повесить на любого человека – на меня, на тебя, на Ниночку! А тем паче – на «Корчагина» или Буранского…