Клин клином - Иоанна Хмелевская Страница 42

– Можно забыть ключи от сейфа и получить в это время экстренную депешу с новой шифровкой...

– И что тогда случится?

– Все, что угодно. Вплоть до общегосударственной катастрофы...

Вытащив из отставника версии еще нескольких катаклизмов, я оставила его в покое в состоянии полного умственного истощения. Далее, задействовав довольно сложную комбинационную цепочку, ухитрилась случайно встретить на улице знакомого, о котором мне было известно, что служит он в одном ведомстве, а для видимости числится по другому. Когда-то я провела по его заказу небольшую инвентаризацию, в силу чего ему пришлось рассекретиться. Со второй своей жертвой я завязала диспут о стереофонических динамиках, с пеной у рта настаивая на очевидных глупостях. Несчастный, потеряв всяческое самообладание, поделился со мной ценнейшей информацией.

Теперь я была уже на его процентов уверена, что банда “Скорбут” веников не вяжет. Я знала, чем и каким образом они собираются управлять, что и как включать, знала, для чего испытания проводятся именно в том, а не в другом районе и для чего аппаратура проверяется с помощью логатомов. Хоть и туманное, но представление имела. Наверняка с грехом пополам разобралась бы и в аппаратуре, вкупе с пресловутыми усовершенствованиями, но для этого требовалось разобраться и во всяких там электроакустических фидригалах, что было уже за пределами моих возможностей. Пробел в познаниях ничуть меня не смущал, оно и к лучшему, незачем засорять себе мозги. Какая разница, экспериментируют ли они со сложнейшими приборами, или открытие состоит в том, чтобы втыкать провод в картошку? Я знаю суть дела, теперь главное – добраться до действующих лиц.

Вечером, вернувшись домой пораньше, я устроилась на диване, нацелясь На к телефон кровожадным, полным злорадства взглядом. Позвонить, что ли? Доложить, что проверку канала В придется перенести? Чем дольше их эксперименты затянутся, тем лучше, задержка мне только на руку. Да и очень уж хочется довести его неприятным известием до белого каления.

Как и следовало ожидать, я наконец поддалась соблазну. С замирающим сердцем набрала номер.

– Слушаю, – отозвался голос, от которого у меня все внутри перевернулось. На какой-то миг охватило глубокое, бездонное сожаление, что он оказался врагом и бандитом...

– Скорбут, – со всей твердостью сказала я и, не дожидаясь последствий, деловито продолжала:

– Очень мило, что Х действует исправно, я рада... Но советую воздержаться от испытаний линии В: к ним проявляют интерес нежелательные лица. Дистанционное управление объектом – это ведь не фунт изюму, жаль будет, если обнаружат, верно? Отключаюсь, конец связи. – И я молниеносно бросила трубку.

А дальше сидела и ждала в жутком напряжении. Ощущение было как у ядовитой змеи, по собственной глупой злобе внедрившейся в муравейник. Что-то будет? Узнать бы, где они обосновались... Как все-таки его зовут? Какая у него официальная личина? Насколько велик шанс, что мне захотят навеки укоротить язык? По телефону не укоротят, кто-то должен будет объявиться – конечно же тот, кто знает меня по наружности. Возможно, я окажусь жертвой собственного нелепого сумасбродства, ну и плевать! Всю жизнь чудила и буду чудить!..

Звонок грянул через четверть часа. Я приканчивала третью сигарету, сидя все в той же позе и гипнотизируя аппарат воспаленным взглядом. Трубку я подняла с таким чувством, будто сорвалась и лечу вниз головой в черную гибельную трясину...

– Слушаю...

– Добрый вечер...

Невероятным усилием воли я взяла себя в руки.

– Кто говорит? – сухо спросила я, хотя ни малейших сомнений на сей счет не испытала.

– Не узнаешь старых знакомых?

– Трудно узнавать знакомых, которые мне никогда не представлялись, – вырвалось у меня. “Думай, что говоришь, идиотка, – разозлилась я. – Надо было сказать, что знать его не знаешь”.

В трубке послышался вздох.

– А я собирался тебя просить.., нет, Христом-богом умолять, чтобы ты успокоилась...

– То есть? Я вроде бы не нервничаю, – сказала я в полном противоречии с истиной, потому как нервничала до потери сознания.

– Какая жалость, что ты не понимаешь, о чем речь... Бесконечно тебе благодарен за те два сообщения, но, откровенно говоря, ты вносишь жуткую неразбериху. Тебе, наверно, кажется, что ты все знаешь, а зря, поверь, ты не знаешь ничего. Настоятельно тебя прошу, воздержись от самодеятельности...

– Минутку, – прервала я его, постепенно приходя в чувство. – Прежде всего имею полное право усомниться, что ты – это ты. Хотелось бы доказательств.

– Я тебе когда-то обещал все объяснить. Помнишь? Однажды вечером дал слово чести, что объясню, как только смогу. А я человек слова, даже если обещаю сгоряча. Мне самому не терпится сдержать обещанное, да все мешают непредвиденные обстоятельства.

Никто, кроме него, не знал о нашем разговоре в тот драматический вечер. Доказательство я получила...

– Да-да, припоминаю, – столь же любезно, сколь и холодно протянула я. – Но тогда и ты должен помнить чистосердечное мое признание, сделанное однажды вечером. Забыл? Я дала себе зарок расконспирировать тебя...

– Отчего же, помню. Откровенно говоря, я тебя недооценил. И в мыслях не держал, что ты способна на такие безумства.

– А я ведь честно предупреждала, что безумства – мой хлеб насущный.

– Не будем отвлекаться. Смею я все-таки надеяться хоть на чуточку твоего терпения и рассудительности? Боюсь, твоя самодеятельность чревата для меня крупными неприятностями. А я со своей стороны подтверждаю данное обещание.

Так я и поверила, держи карман шире! Слушая его, я лихорадочно соображала, как бы извлечь из нашего разговора побольше пользы. На любой мой вопрос последует, конечно, вранье, ну а вдруг что-нибудь да сболтнет? Главное, побольше дипломатии...

– Хорошо, запасусь ангельским терпением. Только позволь задать несколько вопросов. Несущественных, но уж больно они меня мучают...

– Слушаю...

Блестящий дипломатический талант подсказал мне только один вопрос, из самых существенных:

– Как тебя все-таки зовут?!!

– Ты же знаешь. Сама угадала...

– Зачем ты напустил на меня того невинного человека?! Нарочно?

– Ну, это долгая история, оставим на потом. Мне пора. Еще раз прошу, ничего не предпринимай, оставь свои сведения при себе. Не то нам с тобой обоим несдобровать.

С тем же успехом он мог бы меня попросить, чтобы я не дышала.

– Надеюсь, меня неприятности минуют, – ответила я, возвращаясь к ледяной любезности. – Что касается объяснений, разумеется, могу подождать. Столько ждала, что еще несколько лет не имеет значения...

– Очень бы не хотелось прибегать к решительным мерам, – сказал он со вздохом. – Пожалуйста, уволь меня от этого.