Плохой парень - Питер Робинсон Страница 42

— Спасибо, — поблагодарила Наоми. — Значит, следующий шаг — Центральное управление.

— А что вы можете сказать без завершающей экспертизы?

Наоми отхлебнула кофе:

— Немного. Вам понадобится консультация следственного отдела. Мне известно лишь, что пятого ноября две тысячи четвертого года некий Марлон Кинкейд, подозреваемый в торговле наркотиками, был застрелен во время фейерверка в Вудхаус-Мур.

— Свидетели имелись? — спросила Энни.

— Сколько я знаю, нет. Но я знаю немного. Базы данных, которые я упомянула, дают весьма скудную информацию. Я уверена, что от следователей вы узнаете гораздо больше.

— Ночь Гая Фокса… — протянула Энни. — Фейерверки — удобное прикрытие, выстрела никто не услышит.

— Безусловно, — согласилась Наоми. — Да, и еще одна подробность. Она может оказаться важной. Мы, конечно, изучили пистолет на предмет отпечатков пальцев. На стволе и рукоятке нашли только отпечатки Патрика Дойла. Это неудивительно, он наверняка проверял, заряжен ли пистолет. Но еще мы обнаружили два довольно четких отпечатка на магазине, и лишь один из них принадлежит Дойлу. Видите ли, пистолеты почти всегда снаряжают голыми руками, без перчаток. И отпечатки отлично сохраняются. А про них очень часто забывают. Есть еще фрагменты отпечатков на патронах, они принадлежат тому же неизвестному.

— Вы их проверили?

— Да, конечно, но в базе данных, увы, ничего нет.

— Ни имени, ни адреса? — мрачно пошутила Жервез. — Прийти и просто арестовать не получится?

— А разве так бывает? — улыбнулась Наоми. — Нет. Боюсь, вам придется попотеть, чтобы установить его личность. Вот будет у вас подозреваемый, мы сравним его отпечатки с теми, что на магазине. И что это докажет? Только тот факт, что он держал в руках магазин и патроны, но вовсе не тот, что именно он совершил убийство.

Жервез посмотрела на Энни.

— Думаю, мы начнем с Эрин Дойл, — сказала она. — Вы могли бы этим заняться, Энни?

— Конечно.

Жервез бросила взгляд на часы:

— Сейчас уже поздновато, но, если завтра с утра вы с Уинсом отправитесь в Лидс и выясните все, что можно, у тамошних следователей и в архиве, дело наконец-то сдвинется с мертвой точки.

Бэнкс собрался оплатить счет, однако Тереза и слышать об этом не желала.

— Это моя страна, и я угощаю, — заявила она.

Ему пришлось уступить. Они изумительно поужинали в небольшом итальянском ресторанчике в Норт-Бич, который Тереза выбрала сама, и меньше всего ему хотелось испортить вечер ненужными спорами.

— Благодарю вас, — согласился он. — Все было великолепно. Вы выбрали превосходное место.

— На мой взгляд, важно не только, в каком месте ешь, но и в какой компании, верно? — Она мельком улыбнулась метрдотелю, который элегантно забрал подносик с оплаченным счетом.

Бэнкс разлил по бокалам остатки вина и поставил пустую бутылку на красную скатерть.

— Да, — сказал он. — Это безусловно так.

— Что случилось? — спросила Тереза. — Почему вы вдруг погрустнели?

— Разве? — Бэнкс пожал плечами. — Ну, может, потому что это мой последний вечер здесь.

— Вы не должны из-за этого переживать.

— Не должен?

— Конечно нет.

Официант вернулся, принес чек и кредитку. Тереза добавила чаевые и расписалась. Взяла свою сумочку и поднялась.

— Пойду попудрю носик, — сказала она, — а потом я хотела бы вам кое-что показать.

Бэнкс кивнул. Пока ее не было, он потягивал вино и глазел на несколько аляповатый пейзаж с озером Комо на противоположной стене. Энни бы он не понравился, подумал он и тут же удивился, что думает о ней сейчас, когда она за тысячи миль. Наверно, и впрямь пора домой.

При этом он искренне наслаждался вечером в обществе Терезы. За ужином она сказала ему, что недавно развелась, у нее двое взрослых сыновей, работает она детским психологом в Бостоне. Эта поездка — ее подарок себе по случаю окончания бракоразводного процесса, а заодно и повод повидать внуков. Она подумывает о том, чтобы насовсем перебраться в Калифорнию, и уже сделала несколько звонков, пытаясь оценить перспективы работы и жилья.

Справа от Бэнкса на стене небольшого бара выстроились в ряд сверкающие бутылки. Предложить ей выпить коньяку? Нет, лучше отложим это до прихода в отель, решил он. К тому же Тереза уже расплатилась. И сказала, что хочет ему что-то показать.

Когда они вышли на улицу, Тереза взяла его под руку и они неторопливо направились в сторону оживленной, сияющей огнями Колумбус-авеню, дошли до пересечения с Бродвеем, но, вместо того чтобы свернуть на Грант-авеню, с ее пагодами, ресторанами и дешевыми сувенирными лавками, пошли по Стоктон-стрит, где на каждом шагу попадаются небольшие магазинчики, торгующие экзотическими овощами и бакалеей, а перед ними на открытых прилавках зазывно выложен товар. Даже в десять вечера тут было людно, покупатели приценивались и пробовали продукты, занимая не только весь тротуар, но и проезжую часть.

Бэнкс вспомнил: старый сержант Оззи Олбрайт рассказывал, будто в Сан-Франциско самый большой в мире китайский квартал, не считая самого Китая. Тогда они оба вели дело в лондонском Чайнатауне. И оно настигло Бэнкса накануне отъезда, как это часто случается с подобными делами, почему, собственно, он о нем и вспомнил. Можно всю жизнь ждать, что справедливость все же восторжествует, но порой это происходит лишь под самый конец. Ибо такова карма.

Тереза оживленно о чем-то щебетала, и Бэнкс осознал, что совсем не слушает ее, мысленно унесясь в прошлое.

— Куда, вы говорите, мы идем? — спросил он.

Она бросила на него острый взгляд:

— Я ничего не говорила. Это сюрприз.

— Точно.

Скоро народу стало куда меньше. Магазины попадались редко, и улицы были уже не так ярко освещены.

— Мы сейчас на Стоктон-стрит-туннель, — пояснила Тереза. — А нам нужно… — Она огляделась, припоминая дорогу. — Нам нужно вот сюда. — Она указала в сторону небольшого переулка, отходящего от Буш-стрит параллельно улице Стоктон.

Бэнкс прочел на табличке его название: «Буррито».

— Извините, — улыбнулась Тереза. — Давно тут не была.

— Так-так, — притворно нахмурился Бэнкс. — Заманили меня в темный переулок?

Тереза рассмеялась:

— Не очень уж и темный. Мы пришли, это здесь. Смотрите.

Она подвела его к дому, и на доске Бэнкс с некоторым трудом разобрал в слабом свете уличного фонаря надпись: «Примерно на этом месте Майлз Арчер, напарник Сэма Спейда, был убит Бриджит О’Шоннесси».

Бэнкс застыл как вкопанный. Так вот где это случилось. Он обернулся к Терезе и усмехнулся.