Место преступления - Фридрих Незнанский Страница 41

— Ах, вон оно что… Тогда отвечайте на вопрос.

— О времени, понял… Я вышел… я вышел… как бы сказать поточнее? А вот же, проще простого! Вы сами посмотрите, пожалуйста, на записи видеокамеры, которая установлена на доме вашей сестрицы для постоянного обозрения здешнего двора. Так там определенно зафиксировано, как и положено: и точное время, и место действия. Кстати, вы, Степан Ананьевич, просто по-дружески вам советую, с сестричкой-то своей, Натальей Ананьевной, как-то поговорите, что ли… Нехорошо, ей-богу, когда она — взрослая женщина — непосредственно по двору, знаете ли… Нехорошо в таком виде, — Филя участливо поморщился, давая «дружеский совет». — И, опять же, с телефоном, — он кивнул на трубку городского аппарата, лежащую отдельно. — Ну, что это, право, за детский сад? Как это, Катерина Ивановна? «К тебе еще привидение не приходило?», — грозным голосом прорычал Агеев. — Или того почище: «За мальчиком следи, сука, а то с ним несчастье случится!». Смешно ведь, согласны, господин полковник? Для взрослой-то женщины. Может, ее немного полечить? От этого? — серьезно и озабоченно сказал Агеев и щелкнул себя пальцем по кадыку.

— Это все — ложь! — полковник побагровел.

Но Филипп решил именно сейчас не спускать ему:

— Ну как же ложь, господин полковник? Теле-фон-то здешний — с определителем. Номер и высветился. Я взглянул и запомнил. А потом, немного позже, набрал по своей «трубе» Москву и дал задание нашим спецам в «Глории». В считанные минуты сообщили и адрес, и фамилию владельца аппарата. Мы ж в каком веке-то живем, господин полковник? В веке, изволите видеть, сплошных коммуникаций… Так что со временем уточните сами, вам это сделать проще. Заодно и о законности той самой установки для видеонаблюдения за соседями посоветуйтесь со знающими людьми… Да, и еще ют, чуть не забыл. Тут какие-то артисты, ну, наверное, из тех, что в первый раз обыск производили, ну, после убийства хозяина этого дома, «прослушки» в комнатах понатыкали. Одна — вон, — Филипп указал на лежащую на боку настольную лампу. — Внизу, в корпусе, возле выключателя. А вторая — в спальне. Это каким же надо быть раздолбаем, да, господин полковник? Чтобы прослушивать, чем в спальне люди занимаются. Да еще был бы жив хозяин, а так — позорники, верно? Извините, Катерина Ивановна. Вот и я тоже думаю.

«Ну, все, — сказал себе Филипп, — он дошел до точки кипения, теперь можно помочь ему выпустить пар…».

— А если вас интересует, куда я отправился, господин полковник, скажу. Я и пошел к своей хозяйке, чтобы позвонить в Москву и доложить. Мобильник я с собой обычно не ношу, он у меня в сумке. Ну, пошел я, а за мной почему-то зеленый «Жигуль» увязался, из вашего двора… пардон, то есть из двора Натальи Ананьевны выскочил, как сумасшедший, и — за мной. Смотрю, прет решительно, словно раздавить желает. Ну, я и «сделал ноги». Еле убег от него!.. Вот, собственно… А что не так?

— Оружие где спрятал?! — закричал вдруг, еще больше багровея, Крохалев.

— Ка-акое оружие? — оторопел Филя. — Нет у меня никакого оружия. Я вообще предпочитаю оружием не пользоваться. То есть, вообще, никаким. Меня руками учили, знаете ли, действовать. Спецназ ГРУ, как-никак… И в Афгане, и в Чечне. Но — только с врагами. Своих, какими бы ни были они засранцами, извините, дамы, — он повернулся к женщинам, — мы никогда не трогали. Это не наше дело, такими «отморозками» пусть уж ваша милиция занимается. Я верно понимаю, господин полковник ми…?

А тот уже едва сдерживал себя. Но пересилил ненависть. Не за тем ведь явился. Индифферентно застыли у двери и равнодушные, закамуфлированные мордовороты. Те еще сыщики! Можно было бы и по ним пройтись, но Александр Борисович никогда бы не одобрил еще и таких Филиных «штучек», — «приколов», иначе говоря. Ну, и не надо. Интересно, какие меры сейчас предпримет «полковник ми…»?

— Сумку вашу предъявите, — жестко сказал он.

— Какую сумку вы имеете в виду?

— Вашу. В которой вы оставляете мобильный телефон и, очевидно, кое-что еще.

— Ах, вы это имеете в виду, господин пол… Нету у меня сумки. Сюда я ее не приносил, у хозяйки, на Лесной, семнадцать, ее тоже теперь нет, сумку еще рано утром отправили в Москву. Наверное, уже прибыла по адресу. Документы в ней очень серьезные. Их буквально с болью сердечной и робкой надеждой на окончательную победу справедливости в этом городе вручили… Я не могу вам назвать имени этого человека, передавшего мне папки от господ… как же их? A-а, Захарикова и Плюхина, которого здесь, у вас, почему-то обзывают Плюшкиным, — я слышал от одного пьяного сторожа. И совершенно напрасно, та же Ефросинья Дмитриевна, ну, хозяйка моя, утверждает, что он — очень трогательная личность. По секрету скажу, он даже любовь ей, вместе с деньгами, конечно, предлагал, да у нее времени вроде бы тогда не было, а так-то? Почему бы, говорит, и нет?.. Так вот, одни документы, что от Захарикова, как сказал этот человек, касаются обстоятельств смены хозяев у производственного объединения «Универсал», косвенно задевая и судьбу убитого владельца Бориса Борисовича Краснова. А Захариков, мол, прямо заявил, передавая папки, что ему, мол, осточертело маяться во лжи. Говорил, что изоврался так, дальше сил нет. Но это он только этому человеку сказал, а на суде, добавил, ни слова не произнесет, потому что боится чьей-то мести. А что, господин полковник, вполне возможно, лично я его очень хорошо понимаю… Что еще? Имеются в папках, уже в других, также весьма любопытные материалы, но я их тоже не смотрел, не мое это дело, да мне и не нужно. Это — по поводу действий местной финансовой «пирамиды», которая именовала себя «Мега Инвест Групп». Она, если вы не в курсе, относительно недавно приказала долго жить, предварительно, говорят, крепко ограбив население. Нет, ну надо же быть такими сумасшедшими! Фактически отдавать задаром свои деньги, а потом жаловаться, что инвестор их не возвращает? Впрочем, говорят, место той, покойной «Меги», заняла сейчас, я слышал, ее родная сестрица? Не в курсе? Все никак времени нет сходить бы да посмотреть, чего снова дуракам предлагают-то? Ну, да и это не мое дело, Степан Ананьевич. Пусть занимаются им те, кому положено, Служба экономической безопасности, к примеру. Милиция-то здешняя, я смотрю, внимания на этих откровенных жуликов не обращает. Как и районная прокуратура.

— Значит, с болью сердечной? — со сокрытой угрозой произнес Крохалев.

Филя заметил, что он в буквальном смысле «зациклился» на этой фразе. Вероятно, наглое Агеевское напоминание об украденных документах било полковника острым ножом именно в сердце.

— Так точно. А если у вас другие сведения, не верьте.

— Да, вы правы, у меня совершенно иные сведения. Кстати, зачем вам понадобилось, забрав какие-то бумажки, еще и убить господина Плюхина? Причем с присущей «беспределыцикам» жестокостью? Ножом — в горло! Ужас!

Крохалев проследил, как вздрогнули разом женщины, уставившись на своего телохранителя с неподдельным страхом.

«Ага, — полковник вспыхнул от радости, — знает кошка, чье мясо съела! И вот теперь их можно «колоть» по одной! Но — не сразу… Потом…».

— Не может быть, — спокойно отреагировал Агеев и пожал плечами. — Такой милый человек, говорят, зачем же мне-то его было убивать? Я ведь даже и не знаком с ним. Что-то у вас не так, что-то вам, наверное, напутали нехорошие люди, господин полковник. Вы уж проанализируйте там, у себя, чего ж зря-то? Вон, и женщин напугали. Будто я монстр какой-то. А я — ни сном ни духом, уверяю вас. Так когда ж эта беда-то с ним случилась, о Господи?..