Тихий Дон Кихот - Дмитрий Вересов Страница 41

Через пять минут Аня с мужественным Ваней за ручку вышли из Пассажа прямо на глазах у серенькой «девятки» с тонированными стеклами. И направились в сторону улицы Рубинштейна. Там находился изумительной красоты проходной двор на Фонтанку. Громадные арки украшены были подвесными цветочными вазами. Три переходящих друг в друга дворика выполнены были в романтическом итальянском стиле. Аня очень любила эти места. Здесь еще до первого замужества она частенько гуляла и мечтала о том, что когда-нибудь ее рыцарь найдет способ ее от чего-нибудь спасти. И увезет с собой на край света.

– Ну что, Ванек, поедешь ко мне погостить? А мама нас сейчас догонит. Мы с тобой, знаешь, куда поедем? В лес, на речку. Купаться будем! Ты ведь на даче был наверно?

– Нет, – после секундного раздумья ответил Ваня. – Я купался в Египте, на Канарах и в Турции.

– А… – растерялась Аня. – А я в речке. Но это ничего – в лохани, в ушате, в реке, в океане – всегда и везде вечная слава воде!

– А куда мы идем? – уже готовым заплакать голосом прогнусавил Ваня, и ротик его сложился подковкой.

– В машинку сядем, – как можно лучезарнее ответила Аня. – А там дядя Миша. Он пистолет тебе покажет. Хочешь?

– Видел я… Мне папа показывал. А где сейчас мой папа? – опять застал Аню врасплох Ваня.

– А что тебе мама сказала? Она, наверно, знает?

– Она сказала, что за папой пришли ангелы. И он с ними улетел.

– Так оно и есть. Понимаешь… Папа тебя и сейчас очень любит. Он только прийти к тебе не может. Но он всегда будет тебе помогать. Он и сейчас тебе помогает. А вот и машинка наша. Дядя Миша, это мы.

Они погрузились на заднее сиденье машины, которая ждала их на Фонтанке у выхода из двора.

– А чего ты на меня так смотришь? – вдруг спросила Аня, поймав взгляд Корнилова в зеркале заднего вида.

– Знаешь, – сказал Корнилов серьезно, – а ведь я вас не узнал. Но мне ты все равно сразу понравилась. Даже с маленькой девчонкой за ручку. Вообще-то, на женщин с детьми я принципиально не смотрю. Значит – это судьба.

– Я – не девчонка! – заявил Ваня категорично. И стал сдирать с себя бантики. – Сними-и-и-и!

– Ну ладно, ладно. Ты не очень-то ори, мужик! – примирительно сказал Корнилов, повернувшись назад.

– А на женщин без детей ты смотреть себе позволяешь? – язвительно спросила Аня, снимая очки. – На них твои принципы не распространяются?

– Я не смотрю! Как же можно! – поднял руки, капитулируя, Корнилов. – Я только сравниваю… И сравнение всегда в твою пользу.

Светлана выбежала из подворотни через пятнадцать минут после Ани с Ваней. Одета она была достаточно скромно – черные свободные брюки с какими-то клапанами для неизвестных инструментов. Тонкая, черная же, тренировочная курточка на белой молнии обтягивала истощенные по-модному плечики. Ухоженные светлые волосы, тонированные в самом дорогом салоне города, убраны на затылке в валик. Несмотря на полное отсутствие косметики, простую одежду и кроссовки, материальное благополучие Светы впиталось в нее намертво и било в глаза. Гладкая кожа была приятного золотистого цвета. Даже в глаза, казалось, были вложены немалые деньги. Иначе почему у кого-то глаза – озера или небеса, а у Перейкиной они были такого цвета, как зеленоватая вода бассейна в пятизвездочном отеле города Ниццы.

– Можно было бы и побыстрее, – заметил Корнилов, пока она шла к машине. Но когда она открыла дверцу машины, сказал: – Вас, девушки, как ни проси не выделяться, а результат один и тот же. Не заметить невозможно…

– Ну, вроде все… Миша, спасибо вам! Вы нам так помогли! – с трудом переводя дыхание, сказала Света, садясь рядом с ним спереди. – Поехали! Ну что, Ванечка? Как ты там, сыночек? Все в норме?

– Что ж вы так долго… Мы уже волноваться начали! – с мягким упреком сказала Аня, ласково прижимая Ваню к себе.

– Да с продавцами пока скандалила… С администратором, потом со старшим администратором. Они у меня все там забегали. За двести баксов свитер хотят, чтобы я у них бракованный покупала. Я им там показала права потребителя…

– А… Понятно, – приподняла Аня брови и посмотрела на Корнилова в зеркало. – А мы думали, вы заметаете следы.

– Да нет… Я же вышла через другой выход. Спустилась на «Достоевской», перешла на «Владимирскую». А потом оттуда к вам. А они наверно так и сидят, на машину смотрят. – Она засмеялась…

Аня видела это впервые. Видно было, что напряжение Света сняла и энергии из несчастных администраторов насосалась основательно.

Корнилов молча вел машину. Света прислонилась виском к окну и расслабилась, потому что заботы о Ванечке взяла на себя Аня. Михаил все время мрачно и цепко поглядывал в зеркало. А куда они ехали, Аня теперь не понимала. Он поворачивал совершенно в неожиданных местах.

– Не могу понять, – наконец, процедил сквозь зубы. – Неужели за нами?

Аня повернулась, но ничего особенного не заметила. Дорога сзади была пуста. И только от дальнего светофора начала отделяться стайка машин. Неожиданно Корнилов рванул через перекресток перед носом у разгонявшегося справа потока.

– С ума сошел, – тихо прошептала Аня. – Мы же с ребенком.

– Вот именно, – ответил Михаил и, выворачивая руль, заехал в какой-то тихий двор и выключил двигатель.

– Что, действительно, кто-то на хвосте? – спросила перепуганная Перейкина.

– Кажись, оторвались, – не глядя ни на кого, сам себе сказал Корнилов. – Сейчас проверим.

Он вышел из машины. Захлопнул дверь и вышел из подворотни на улицу.

– Думаешь, не получилось? – вдруг перейдя на «ты», спросила Света.

– По-моему, еще рано подводить итоги. Не волнуйся. В конце концов, на метро поедем. Да, Ванек?

– На метро – это под землю. Я не хочу под землю, – сказал Ваня.

– Да, в общем, никто под землю особо не хочет…– тихо проговорила Перейкина.

Михаил вернулся менее озабоченным. На всякий случай попетляв еще немного по городу, стали выбираться на шоссе.

По дороге погода прояснилась. Чем дальше они уезжали от города, тем чаще из-за туч выглядывало солнце. Ваня спокойно заснул, свернувшись калачиком на заднем сиденье. Чтобы не разбудить его, почти не разговаривали.

Аня смотрела на дорогу, положив подбородок на плечо мужу.

Сегодня вечером им предстояло расстаться. Остаться ночевать у Аниных родителей Михаил не мог. Надо было возвращаться к Сажику, запертому в доме. А то соседи сойдут с ума от воя, которым он к вечеру начнет оглашать окрестности. Аня же обещала мужу вернуться в понедельник.

Родной поселок как всегда встретил тишиной и пением птиц.

Казалось, что здесь птицы поют под фонограмму, так выверено было звучание и так поражало оно своим совершенством.

Они вышли из машины в закутке, где цвела сирень и скрывался небольшой деревянный дом на две семьи. Коричневая краска кое-где облупилась. Крыльцо как будто вросло в землю. Ане показалось, что родной дом ей просто снится, а потому он немного не такой, как на самом деле. Давно она не была здесь. Утоптанная глиняная тропинка сразу напомнила раннее детство. Видимо, это были ее первые сознательные воспоминания. Коричневая ровная тропинка и зеленая трава. Правда, раньше она была гораздо ближе к глазам.