Красный Адамант - Юлия Винер Страница 41

— Ага, — говорит врач, — то-то ты по палате без костыля бегаешь. Давай-ка, собирайся быстро, подбери манатки и марш домой. Твою кровать будут сейчас перестилать, следующий уже дожидается. Деньги есть на такси?

Эй, думаю, да его сейчас отсюда выпрут, и унесет он мой камушек как пить дать!

— Доктор! — говорю. — Доктор, скажите ему…

Тут третий больной, который все время лежал тихо, подает голос:

— Это он с оперированным сражался, отнимал у него что-то.

— Да, он у меня мой талисман отнял! Скажите ему…

Засмеялся мой врачишка:

— Детский сад! Взял и отнял? Невезучий твой талисман. — И к деду: — Чего хулиганишь? Отдавай ему его игрушку!

А тот камушек мой в кулаке зажал и говорит:

— Игрушку? Да вы знаете, что это за игрушка?

Сегев рукой машет:

— Знаю, знаю, видел. Дай сюда.

Дед прямо взмолился:

— Только одну маленькую проверку сделать! Сейчас найду местечко весы поставить, взвешу, измерю, одна минута, и точно будем знать!

Вспылил мой врачишка. Воображаю, какой он бывает, если разозлится по-настоящему.

— Ты от меня на выписку какую справку просил? Чтоб со всеми твоими жалобами? Головокружение, тошнота, искры в глазах? Вот такая тебя внизу дожидается. А могу и новую написать, другую, хочешь? Нет? Тогда убирайся сию минуту.

И подставил ладонь. Дед разжал кулак, выронил камушек и говорит:

— Эх, не понимаете вы ничего. Спросите его хотя бы… Это же…

— Вон!

Вот это по-нашему. Это я понимаю, уважение к сединам.

Сестра уже белье с его кровати сдернула, стелит чистое. Куда дедуле деваться, стал собирать манатки.

А доктор Сегев подошел ко мне, камушек мне из рук в руки и говорит:

— Ну, как мой специальный пациент?

Простыню откинул и прямо берется за больную ногу, приподнимает ее за колено без всяких церемоний. А она у меня даже не загипсованная, только наклейка большая положена на рану. Но я к нему такую любовь чувствую и такое доверие, что что угодно ему позволю. Он мне ближе отца родного, хотя и моложе меня. Его специальный пациент! Да я его теперь… я ему…

— Чего молчишь, герой, не больно разве?

— Больно, — говорю, — но могу стерпеть.

Он взял и ногу мою дернул, и не так уж слабо. И что удивительно, боли особой не прибавил. Но я все-таки охнул слегка, в основном от страха.

— Ну, то-то, — говорит, и еще мою ногу из стороны в сторону поводил и пальцы пощупал. — Порядок, завтра будем тебя подымать. А терпеть не надо, сейчас тебе сестра перкосета даст. — И смеется: — Ты у меня, — говорит, — растяпа, хотя и герой. Лучше надо талисман свой беречь!

— Буду, доктор, буду, — заверяю его, а сам прямо чуть не заплакал от чувств.

35

И прав он, надо лучше беречь. Но как тут убережешь?

Прочитал я Танину записку, и хоть караул кричи. «Миша, — она пишет, — бегу в свое отделение, загляну к тебе попозже. Макраме твое нашла, часть бомбошек отлетела, я их выбросила, но в целом ничего, намочу с хлоркой и выстираю. Подумай на завтра, чего приготовить, чего бы тебе хотелось покушать».

Покушать!

Баба она и есть баба, хоть гори все синим пламенем, а она только и знает про покушать. С другой стороны, наш брат за делами забывает, кто же и позаботится, если не она.

Но ведь надо соображать, что делаешь. «Часть бомбошек выбросила» — и покушать! Хотя, тоже отдать справедливость, сам виноват, не оказал доверия, не объяснил вовремя что к чему. Теперь переживай, какую она еще глупость сотворит. С хлоркой постирает!

Тут сестра принесла лекарство, сразу две таблетки мне дала. Чудесный этот перкосет! Морфий, он тебе быстро мозги с ног сбивает — и в сон. И опять же наркотик, опасно. Я наркотиков всегда избегал, потому что хорошо понимаю опасность. И не нужны мне наркотики, они тем нужны, у кого характер слабый, неустройство в жизни и плохое общение с людьми, а у меня, слава Богу, с этим порядок.

Но это лекарство ласковое такое, и боль снимает, и успокаивает, и настроение приподымает — не то чтобы весело становится или что, а просто спокойно на душе и все воспринимаешь с удовольствием, а это ведь главное. И спать не обязательно, а глаза прикроешь и думаешь легкие мысли.

Не буду, думаю, Татьяну за бомбошки ругать, ну, выбросила сколько-то, теперь не найти, а я ведь уже решил, что мне их вообще не надо.

И ведь что-то осталось. Ну, постирает с хлоркой, еще сколько-то вывалится, эти уж не выбросит, сообразит.

Но я и эти, что остались, отдам Азаму, и пусть делает, что хочет. Кроме Красного, конечно. Повезет ему, добудет какие-то деньги — даже в долю с ним входить не стану, пусть убирается поскорее в свой Лондон и учится там чему угодно, и братьев своих пусть обучает, сколько их ни есть. Только бы с глаз долой, подальше от Галки. Пусть хоть какая-то польза будет от камушков.

А не добудет, заметут его, то ли с законной стороны, то ли с противозаконной — тоже польза, так и так, избавлюсь от него, сил нет смотреть на эту их с Галкой дружбу народов.

Есть, конечно, некоторая опасность, что он и меня в таком случае замарает, но вряд ли, насколько я понял его характер. Не станет он Галкиного папашу подводить под монастырь.

Если расколется, так и без меня легко все объяснить, просто рассказать все как было. Что хозяину ресторанному поступил звонок, и он сунул что-то Коби-официанту, а тот спрятал в ножке столика, а тут опять звонок, и Коби перепрятал в мешок с тряпками, что у подъезда стоял, неизвестно чей, а тут приехали двое и увели Коби. Ну, мол, он, Азам, и полюбопытствовал в мешке, и вот нашел. А что не все нашел — про это он ничего не знает, взял что было, спрашивайте хозяина либо Коби, он в руках держал и копался там. А спрашивать-то и некого и возразить некому будет, поскольку Коби с хозяином вовремя друг друга нейтрализовали.

Так и внушу ему, когда буду отдавать, а он парень толковый, поймет, что так объяснять проще и для него же безопаснее. Ну, и фактор любви.

Да, может, еще и не поймают.

А Татьяну совсем ругать не буду. Чего ее ругать, она ничего не знает, а, наоборот, хочет мне покушать принести. У самой ночное дежурство до часу дня, а она еще готовить мне собирается. Скажу, пусть не возится, просто купит колбаски и пива, что ли. Нет, с таблетками, наверно, нехорошо, тогда просто квасу в том же русском магазине. Сейчас совсем ничего не хочется, но знаю, что завтра захочется. А между прочим, интересно, где она готовить собиралась, у нас дома или там, у этого своего пейсатого?

36

У подавляющей части людей совершенно неправильное понятие о деньгах, кому они достаются и почему. Отсюда множество претензий, жалоб на судьбу и на общество, да та же классовая борьба, хоть сегодня и не принято.