Круги Данте - Хавьер Аррибас Страница 41
Круги Данте - Хавьер Аррибас читать онлайн бесплатно
― Как обычно? ― спросил трактирщик испуганно.
― Для двоих, ― сухо ответил Франческо, усаживаясь на один из табуретов.
Трактирщик мгновенно исчез, закрыв за собой дверь. Данте сел напротив Франческо, закутавшись в плащ от сырости. В слабом свете лампы он видел, как его спутник снял с себя накидку и оружие, положил все это на стол возле себя. Франческо всегда сохранял воинственный вид. Данте подумал: а был ли он действительно хоть раз в битве?
― Удивлены? ― спросил Франческо, пристально глядя на Данте.
― Нет, ― ответил тот. ― Лучше быть здесь, в этой хижине, чем где-нибудь во дворце.
Франческо опустил глаза, и у Данте появилось ощущение, что его юному спутнику стало неловко от этих слов.
― Не всегда тайные союзы создавались во дворцах, ― ответил Франческо. ― Эти дворцы вовсе не гарантируют, что все содеянное останется в секрете.
― Я знаю, ― сказал Данте.
― В любом случае, ― продолжал юноша, ― если вам здесь не нравится…
― Вовсе нет, ― успокоил его Данте. ― Как говорится в пословице: «В церковь святошей, а в таверну пьяницей». Я вовсе не тот человек, который привык жить во дворцах…
Шум привлек внимание Данте. Гул приглушенных голосов, которые его сопровождали, закончился чьим-то перекрывшим все остальное криком.
― Не пугайтесь, ― произнес Франческо спокойно и весело. ― Это вовсе не кто-то из тех мятежников, которых вы так боитесь. Скорее всего, кто-то просто перебрал в выпивке.
― Как может один человек поддерживать порядок среди этого сброда без опоры на закон? ― спросил Данте, правда, он больше просто рассуждал вслух.
― Половина этих пьяниц едят и пьют за счет трактирщика, взамен они следят за второй половиной, если это необходимо, ― ответил непринужденно Франческо.
Снова открылась дверь, и появились две потные девицы. Они еле-еле поставили на стол то, что несли, повесили еще один светильник на противоположную стену и исчезли, закрыв за собой дверь, словно их тут и не было. Скандал снаружи ослабевал. В этом маленьком помещении Данте при свете еще одной лампы смог различить большие беловатые пятна от селитры и черновато-зеленые пятна моха, которые составляли часть интерьера. На столе девицы оставили две глиняных чашки и большой кувшин с вином, блюдо с нарезанным хлебом. Чаша, наполненная жареными каштанами, и две другие тарелки дополняли картину. На одной из них были ровно уложены несколько кусков сыра, сделанного из молока овцы. Другое блюдо было разделено на части, почти одинаковые по размеру, но разные по цвету и виду: одна ― из засоленных мясных кусков, возможно свинины, а другая ― некая копченая рыба. Никаких фруктов. Это была невероятная роскошь в подобном заведении. Каштаны не удивили: это блюдо было очень распространено в разных слоях общества. Их было легко собирать и хранить, дешевые и питательные, поэтому их ели в любом виде.
― Не Бог весть что, ― сказал Франческо, словно читал его мысли; он взял кувшин и наполнил две чаши темным вином, несколько кроваво-красных капель упали на стол. Юноша поставил чашу перед Данте, ― но я не слишком полагаюсь на пищу, которую здесь осмеливаются называть свежей.
Данте, почти из вежливости попробовал вино. Оно было резким и кислым, и он подумал, что не стоит пить много, чтобы не повторилось то, что было слышно некоторое время назад снаружи. Франческо взял кусок хлеба, к нему добавил несколько кусков сыра. Данте решил попробовать один из кусков мяса, который должен был быть свининой. Невероятно соленый. Это было давно засоленное мясо старого животного. С большим трудом он продолжал вгрызаться в этот кусок, так что ему снова понадобилось освежить рот вином. Франческо весело откусил кусок сыра и придвинул свою чашу к Данте, затем вино снова было разлито в обе чаши. Потом молодой человек взял кусок рыбы и взглядом пригласил Данте следовать его примеру. Рыба была съедобнее: свежий карп, копченый на очаге этой самой таверны, вполне приятный на вкус. Потягивая вино, Франческо решил нарушить молчание, заговорив резким голосом: ― Мы поделимся размышлениями, когда вы захотите.
Данте считал, что эти слова принадлежат только ему; он так говорил, когда убеждал Франческо продолжить общение в более разумном месте, чем дворец наместника Роберта. Он подумал, что едва ли хватило чаши вина, чтобы чувства начали притупляться.
― Что вы думаете об этих бегинах? Они представляют какую-нибудь опасность для Флоренции или ее правительства?
― Я не могу сказать, ― задумчиво ответил поэт.
― Вы казались до сих пор более уверенным.
― Я уверен только в том, что они что-то скрывают, ― пояснил Данте. ― Всей правды нет ни в словах этого слишком набожного человека, ни, конечно, в словах бесстыдника Филиппоне. Они заняты не только молитвами, просьбами и мольбами, я не думаю, что они живут исключительно на милостыню, подаваемую у Санта Кроче. От кого было то послание, которое они ожидали, приняв нас за других? Кто и для чего шлет послания иностранцам в таком жутком квартале Флоренции? ― громко спросил он.
Отвлекшись, Данте взял каштан из чаши. Он был горячим, поэт сжал его в ладонях, наслаждаясь приятным теплом. Франческо с интересом смотрел на него, но не прерывал его размышления.
― Все невероятно скрыто, ― продолжал Данте, ― как этот дом с закрытой дверью и заколоченными окнами. Это понятно, когда речь идет о такой незаконной таверне, как эта, но не о доме «смиренных кающихся», как они себя называют.
Данте перевернул каштан и стал чистить его, продолжая размышлять вслух:
― Наши бегины несколько месяцев находятся в Италии, но они же сами признают, что были и в других итальянских землях. Они зрелые люди, ты понял это по нашей встрече. В итоге, возможно, что до 1300 года от Рождества Христова они пребывали на своей фламандской родине, а потом должны были ее быстро покинуть, ― заключил Данте, отправил в рот каштан и осторожно прожевал его.
― И что? ― нетерпеливо спросил Франческо.
― В это время они организовали в своих землях восстание, ― твердо произнес поэт. ― Одно из тех восстаний отчаянных голов, о которых я тебе говорил раньше и которые ты, как и многие другие, предпочитаешь считать химерой.
Франческо вяло изобразил неудовольствие. Возможно, это была больше реакция на неприятные воспоминания о его прежних мыслях.
― Это началось в Брюгге, ― продолжал поэт, ― под предводительством одного любопытного человека ― бедного ткача по имени Пьер де Коннинк. Но весь мир знал его как Короля Пьера из-за его доблести и способностей, особенно ораторских. Говорят, что ему было не менее шестидесяти лет и что он был слабый и голодный, одноглазый, он не знал ни французского языка, ни латыни; тем не менее то, что он делал с родным языком, было чудом, потому что он сумел поднять множество мастеровых против богатых хозяев. И среди восставших были ткачи, как сам Пьер, мясники, башмачники, валяльщики шерсти, красильщики, ― уверенно продолжал Данте.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии