Убийство напрокат - Наталья Александрова Страница 41

Бармалеева улица расположена среди многочисленных тихих иуютных улочек и переулков Петроградской стороны. Ее название не связано своимпроисхождением с обаятельным разбойником из сказки Корнея Ивановича Чуковского.Такую звучную форму приобрела в русском языке фамилия крупного английскогопредпринимателя Бромлея, владевшего в Петербурге заводом, и когда Чуковскийподбирал имя для своего разбойника, ему на глаза попалась табличка с названиемэтой улицы.

Женщины подошли к дому номер пять по Бармалеевой иуставились на табличку с номерами квартир. Как это часто бывает в старыхрайонах, квартиры были расположены в художественном беспорядке. На первом этажеимелись номера три и девять, на втором — пять и одиннадцать. Дальшеустанавливался некоторый порядок, однако семнадцатой квартиры не было в помине.

Поскольку других подъездов в пределах видимости ненаблюдалось, неудачливые сыщицы в растерянности остановились на тротуаре.

— Чего ищете-то? — поинтересовалась проходившаямимо старуха чрезвычайно грозного вида, опиравшаяся на толстую суковатую палку.

— Да вот семнадцатую квартиру никак не можемнайти, — пожаловалась Надежда, окинув бабку опасливым взглядом.

— Семнадцатую? — грозно переспросиластаруха. — А кто вам нужен в семнадцатой? Если Василий Конопатов, так егоуж посадили, Василия вашего! Нечего его искать!

— Да не знаем мы никакого Василия! — отмахнуласьНадежда Николаевна. — Женщину мы ищем, с работы. Заболела она, а мы из профкома,с общественным поручением…

Услышав забытые слова «профком», «общественное поручение»,старуха несколько смягчилась и нехотя сообщила, что семнадцатая квартира,вопреки всякой логике, находится за углом, на Левашовском проспекте.

Сдержанно поблагодарив старую партизанку, женщины свернулиза угол и действительно нашли нужную квартиру. Правда, размещалась она подсамой крышей, на шестом этаже, а лифта, разумеется, в доме не было.

Шестой этаж старого дома на Петроградской — это примерно тоже, что двенадцатый в доме послевоенной постройки, поэтому, когда Надежда иНина подошли к двери семнадцатой квартиры, они чувствовали себя альпинистами,только что совершившими невероятно трудное восхождение. С тем только отличием,что альпинисты дышат свежим, хотя и разреженным воздухом горных вершин, а нашигероини вдыхали ароматы щей, подгоревшей каши, хозяйственного мыла и кошачьеймочи — тот неповторимый букет, которым благоухает обычно черная лестница встаром, запущенном доме.

На двери семнадцатой квартиры красовалась целая выставкаразнообразных звонков с табличками.

Пожелтевшая картонка с кривой, расплывшейся надписью«Корытов».

Узенький листок с фамилией «Коровкины».

Приколотая кнопкой аккуратненькая визитка «Л. Ласточки на».

Голубой глянцевый прямоугольник с залихватской росписью«Леонид Семипалатинский».

Мятая бумажка ?? угрожающей фамилией «Р. Облаева».

Сохранившаяся с незапамятных времен медная табличка скаллиграфической гравировкой «Е. К. Собакинд».

В общем, самая натуральная, глухая и дремучая коммуналка,которую никто не расселил и вряд ли когда-нибудь станет расселять, принимая вовнимание жуткий шестой этаж, кошмарную лестницу и общее состояние дома.

Фамилии «Топорова» на двери не было.

Впрочем, Викина тетя вполне могла носить совершенно другуюфамилию.

Надежда секунду поколебалась и ткнула пальцем в первыйпопавшийся звонок — в тот, рядом с которым красовалась незамысловатая фамилияКорытов.

Некоторое время ничего не происходило.

Наконец, за дверью послышался глухой удар, и сразу за нимпоследовала громкая и чрезвычайно выразительная матерная тирада.

— Понавешали тут всякого барахла! — завершивтрехэтажную реплику, выкрикнул хриплый мужской голос и тут же добавил:

— Ну иду я, иду!

Загремели запоры, и на пороге возникло опухшее, небритоесоздание в грязной майке и фиолетовых заношенных штанах, сильно напоминающихкальсоны.

— Чего надо? — хрипло осведомился этот венецтворения. — Я на лечение не, согласный, а если вас Клавка прислала, так яей, вобле сушеной, еще зимой сказал, чтобы катилась на все четыре…

— Нам нужна Вика Топорова, — терпеливо сообщилаНадежда, стараясь не дышать в непосредственной близости от Корытова.

— А чего ж мне звонишь? — окрысился тот. —Человек, может быть, отдыхает, а ты тута шляешься! Я вам швейцаром ненанимался, двери открывать!

Он развернулся и побрел прочь по темному коридору.

— В какой комнате Вика? — без большой надежды науспех крикнула Надежда ему в спину.

— Райка! — хрипло крикнул Корытов в глубинукоридора. — К профурсетке твоей пришли!

В ту же секунду он ударился головой о свисающий с потолкаметаллический блин, похожий на спутниковую антенну. На таких тарелках не такдавно дети съезжали зимой с горок.

— Ну, блин! — заорал Корытов, трясякулаком. — Ну, Коровкины, понавешали тут всякой дряни! Глядите, достану явас!

С этими словами он исчез за одной из дверей.

Дальше по коридору возникла весьма крупная женщинанеопределенного возраста, облаченная в шелковый фиолетовый халат с яркимиразводами, с обмотанной полотенцем головой.

— Чего надо? — без всяких приветствийпоинтересовалась женщина, подозрительно уставившись на гостей.

— Вы — тетя Вики Топоровой? — осторожноосведомилась Надежда Николаевна.

— Допустим, — взгляд женщины стал еще болеенастороженные, — только если она чего натворила или денег заняла, то я тутни при чем.

— Мы что — так и будем с вами в коридореразговаривать? — спросила Надежда, заметив, что почти все двери в квартиреедва заметно приоткрылись, и догадавшись, что около них наверняка с удобствомрасположились любопытствующие соседи.

— Ну ладно, — тетка поплотнее запахнула свойфантастический халат и открыла дверь комнаты, — так уж и быть, заходите.

Комната у нее была довольно большая, но она казалась теснойи душной из-за того, что ее до отказа заполняли бесчисленные шкафчики, полочки,тумбочки, этажерки, заваленные стопками старых журналов и заставленные пыльнымибезделушками.