Кидалы в лампасах - Сергей Донской Страница 41

Хват непроизвольно нахмурился, извлекая из кожаного чехла свой верный клинок, имевший, подобно рыцарскому мечу, собственное имя. «Союзник» – так нарек его владелец, и нож полностью оправдывал это название. Незаменимый, надежный, безотказный, годящийся на все случаи жизни. Под отвинчивающейся крышкой на рукоятке имелся пластмассовый патрон, в котором хранились рыболовные крючки, иголки с нитками, натертые воском спички, обрезок карандаша, лейкопластырь и даже миниатюрный скальпель с пинцетиком на обратном конце, чтобы извлекать из тела вражеские пули, коли не удастся их миновать.

Если хорошенько вспомнить, то Хват пользовался пинцетом даже чаще, чем компасом, вмонтированным в дно отвинчивающейся крышки. Если покопаться в памяти еще глубже, то удалять пули Хвату доводилось реже, чем, скажем, срывать ногти несговорчивым моджахедам и прочей нечисти, становившейся у него на пути.

Но мысленные путешествия в прошлое – удел тех, кому нечем заняться в настоящем. Вместо того чтобы любоваться «союзником», вспоминая все плохое и хорошее, что было с ним связано, Хват просто срезал сосновую веточку, ободрал с нее кору и добросовестно измочалил зубами конец, превращая его в своеобразную зубную щетку. Никогда не знаешь, когда тебе доведется снова попасть в ванную комнату, а умирать с нечищенными зубами – последнее дело.

– И вообще умирать – последнее дело, – пробормотал Хват, покончив с личной гигиеной. – Самое последнее, – добавил он, возвращая нож в кожаный чехол.

Привычка разговаривать с «союзником» возникла после отставки, когда других достойных собеседников у Хвата не осталось. «Союзник» разделил с ним все победы и поражения, так разве можно было оставить его дома, когда все началось сначала? Нет, нет и еще раз нет. Этот нож Хвату был дороже всех НР и НРС вместе взятых.

Он в совершенстве владел как ножом разведчика, так и ножом разведчика специальным. Последний очень смахивает на самый обычный клинок: длинный, относительно узкий, снабженный рукоятью с ограничителем. Но специальный нож разведчика имеет также хитрую кнопочку, при нажатии которой лезвие вылетает из рукоятки на семь-десять метров, поражая противника насмерть. Ни один разведчик не отправится на задание без этого надежного и бесшумного оружия, крепящегося в ножнах на голени правой ноги, на поясе или на левом плече. Кстати, судя по зарубцевавшимся и совсем свежим отметинам на сосновых стволах, окружающих Хвата, подлесок служил своеобразным полигоном для отработки приемов с ножом.

– С какого же вы расстояния метаете свои жала, ребятки? – прошептал Хват, обернувшись.

Утоптанный пятачок земли находился ровно в девяти шагах от мишени. Все правильно. Ножи никогда не метают с четного количества шагов, иначе лезвие не вонзится в цель. Азбука спецназа. В соответствии с ней проводятся и остальные тренировки. Обучение личного состава обращению с холодным оружием начинается в одношеренговом строю: шаг вперед, назад, вправо, влево, удар с подскоком, удар из положения согнувшись. Затем вводят более сложные позиции: удары ножом на ходу и на бегу, после чего переходят к отработке выпадов на неподвижных или качающихся чучелах.

«Это – что касается обыкновенного армейского спецназа», – уточнил Хват мысленно. В ГРУ тренировки с неживыми манекенами всегда считались малоэффективными, там предпочитали выставлять против бойцов одушевленные «куклы». Заменить одну из таких и предстояло сегодня Хвату. Именно поэтому он так тщательно осматривал территорию, пытаясь определить, насколько опытными будут его нынешние противники. Судя по отсутствию обмотанных ветошью палок, ящиков с глиной и истыканных лезвиями автомобильных покрышек, безупречная техника удара здесь не отрабатывалась.

Что ж, может, оно и к лучшему. Хват вовсе не стремился закончить сегодняшнее утро с полоской заточенной стали между ребер. Он и завтрашний день намеревался провести без подобного украшения, и послезавтрашний, и всю оставшуюся жизнь, сколько бы там ее ни отмерили таинственные властители людских судеб. Ему доводилось слышать, что каждому человеку суждено сделать определенное количество вдохов и выдохов, а потом кислород ему перекрывают, мол, с тебя хватит. «Только попробуйте», – сказал Хват, не имея в виду никого конкретно… и всех сразу. Его научили дорожить собственной персоной.

– Курсант Эм, что главное при выполнении задания?

– Достижение поставленной цели.

– Вы полный мудак, курсант. Государство вбухало в вашу подготовку такие средства, что даже подумать страшно, а вы рассуждаете, словно какой-то сраный камикадзе. Повторяю вопрос: что является самым важным при выполнении задания?

– Ну… выполнить это задание любой ценой. Чтобы, значит, оправдать возложенные на меня надежды.

– Возложенный на вас болт, курсант Эм. В первую очередь от вас требуется вернуться на базу живым. Мы тут не одноразовые гондоны выпускаем, это вам понятно?

– Так точно, товарищ инструктор! Главное при выполнении задания – вернуться живым.

– Этого мало, курсант. Штопкой драных гондонов мы тоже не занимаемся. Поэтому ваш долг возвращаться всегда не просто живым, но плюс к этому целым и невредимым. Повторить это заклинание тысячу раз, приняв упор лежа!.. Я вас научу собственную жизнь любить, курсант Эм. Больше чем родину, сучий вы потрох. Ее и без вас есть кому любить, а вы будьте любезны ценить свою собственную говняную персону. Вы тут себя так возлюбите, курсант Эм, что кровью ссать будете при каждом упоминании вашего имени… Вы себя в каждом страшном сне будете видеть, живого и невредимого мудака, которому запрещено подыхать без особого на то распоряжения… Громче повторяйте, курсант, громче!..

– Мой долг… возвращаться всегда… не просто живым… а целым и невредимым… Мой долг… мой долг…

Проделав достаточное количество отжиманий, приседаний, кувырков и кульбитов, Хват отыскал трухлявый пень со скопившейся внутри водой, ополоснул лицо и с удовольствием напился. Желудок попытался заявить свои права на полноценный завтрак, но Хват проигнорировал его недовольное бурчание. Слишком много домашних пирожков съедено за последние годы. Пришла пора великого поста. Ранение в набитое жратвой брюхо – почти верная смерть, так что лучше поголодать. «Дело привычное», – решил Хват.

Шорох за спиной заставил его крутнуться на месте волчком, и в конце этого мгновенного разворота выхваченный из чехла «союзник» уставился острием в сторону предполагаемого противника.

Противник, усевшись на ветке, смотрел на Хвата своими черными глазами-бусинками и невозмутимо жевал что-то, нисколько не беспокоясь за сохранность своей серенькой шкуры. Белке было плевать на человека, застывшего внизу с ножом на изготовку. Ее нисколько не заботило, что он в совершенстве владеет любым существующим на земле оружием, современным и древним. Ее не волновало также, что он умеет обращаться со всеми видами техники, знает пять иностранных языков, владеет изощреннейшей техникой рукопашного боя, разбирается в электронике, способен сотворить мощное взрывное устройство из самого скромного набора подручных средств, и сотворил таковых на своем веку немало, и применил по назначению, а потом даже не покаялся, потому что там, куда забрасывала его судьба, православных церквей отродясь не было.