Трагедия закона - Сирил Хейр Страница 41

Через два дня после того, как Бимиш разоткровенничался под парами алкоголя, и за день до окончания сессии утром прибыл, как обычно, помощник шерифа, чтобы сопровождать судью в здание суда. Так как уголовные дела закончились, он приехал один, но все остальное проходило, как и в предыдущие дни. Помощник шерифа прибыл ровно в десять утра. Его встретил Грин и проводил в маленькую комнату на втором этаже, отведенную специально для сопровождающих. Здесь Дерик развлекал его беседами, которые день это дня становились все менее и менее содержательными. Иногда к ним присоединялась Хильда. Тем временем Сэвидж находился в комнате его светлости, где он помогал ему облачиться в мантию, надеть парик, пелерину, которую посвященные называют между собой "чехол", и белые ленты, спускающиеся с воротника. Спустя определенное время судья в полном одеянии спускался к своим помощникам. Комнаты располагались на нескольких уровнях. Чтобы пройти в гостиную из коридора, в который выходила комната судьи, надо было спуститься по небольшой крутой лесенке. Стригун спускался по ней медленно и торжественно, с суровым выражением лица, как бы подчеркивая тот факт, что если не далее чем час назад за завтраком он был просто довольно брюзгливым престарелым джентльменом, то сейчас являл собой выездного судью Его Величества. Было видно, что эта маленькая церемония доставляла ему массу удовольствия.

Описание того, что случилось за день до окончания сессии, не займет много места. Судье осталось преодолеть четыре ступеньки. В одно руке он держал белые лайковые перчатки, другой поддерживал мантию. Вдруг Хильда, стоявшая внизу, тревожно вскрикнула и ринулась ему навстречу в тот момент, когда судья оступился и начал падать с лестницы. Казалось, случится ужасное, но быстро среагировавшая Хильда подоспела вовремя и предотвратила падение тяжело одетого и неуклюжего судьи. Она подставила плечо, и они вдвоем скатились с лестницы, в унизительной позе, но без видимых повреждений.

Секретарь судьи и помощник шерифа помогли им подняться с пола, подняли парик и водрузили его на голову его светлости, мантию быстро почистили — все это с причитаниями, неизменно сопутствующими такого рода происшествиям. Только Хильда молчала. Убедившись, что муж цел и невредим, и с раздражением ответив, что сама она тоже в порядке, чего не скажешь о ее платье, леди Барбер прервала поток соболезнований и утешений и спросила:

— Я хотела бы знать, почему это произошло?

Ей ответил Сэвидж, который стоял наверху и был свидетелем происшедшего:

— Мне кажется, открепился прут, держащий ковер, ваша светлость.

— Что за новости? По какой причине мог открепиться прут? — рассердилась Хильда и поднялась по лестнице, чтобы посмотреть.

Никто не смог ответить ей.

— Опасная вещь эти прутья, — заметил помощник шерифа. — Вот помню…

— Господин помощник шерифа, если вы готовы, нам пора ехать, — сказал Барбер, у которого не было никакого желания выслушивать истории о том, как кто-то падал с лестницы.

— Я, пожалуй, не поеду в суд сегодня, — заявила Хильда.

— Как хочешь, дорогая. Может быть, тебе надо немного полежать. У тебя нет сотрясения?

— Нет, я в полном порядке, как уже сказала. Просто передумала ехать.

Когда отъезжающие покидали комнату, Хильда перехватила взгляд Дерика и посмотрела на него, что называется, со значением. Дерик сообразил, что она хотела бы ему что-то сказать, но не понял, что именно. Хильда казалась очень сосредоточенной и немного возбужденной, но почему? Вряд ли ей пришло в голову связать падение с лестницы с предполагаемым заговором против судьи.

Оказалось, именно эта мысль пришла ей в голову. Вечером она отвела его в сторону.

— Мне надо с вами поговорить, — серьезно сказала она. — Утром я очень внимательно осмотрела прутья на лестнице. Все они надежно закреплены. Этот прут был выдернут специально.

— Но такого не может быть! — возразил Дерик. — Кому могло прийти в голову выдернуть прут?

— Я задаю себе тот же вопрос, — мрачно ответила Хильда.

— Могу лишь предположить, что это могла сделать горничная, когда чистила ковровую дорожку.

— Я говорила с горничной. Она утверждает, что не трогала прутья со дня нашего приезда.

Дерик, вспомнив, что Бимиш говорил об усердии местных слуг, вернее, об отсутствии усердия, был склонен поверить горничной. Он стал перебирать возможные варианты, пытаясь найти подтверждение тревожным подозрениям Хильды. Последним, кто пользовался лестницей, был, по всей вероятности, Сэвидж. Почему он не заметил, что прут не на месте? Впрочем, поднимаясь вверх, мог и не заметить. Он явно выглядел потрясенным, увидев, как падает судья. Но может быть, притворялся потрясенным? Сейчас трудно было припомнить, каким было выражение его лица. Может быть, в нем проглядывало что-то странное…

Теперь вы видите, что мы должны быть постоянно начеку? — спросила Хильда. — Мы должны быть готовы встретить опасность изнутри и извне. Ужасная ситуация, я не знаю, кому можно доверять, а кому нет.

И снова Дерику пришло на ум замечание Бимиша: "Работают или свои, или чужие". Если свои, то почему бы не Сэвидж или кто-то другой? А почему именно Сэвидж? Что Дерик в действительности знал о людях, с которыми прожил бок о бок несколько недель подряд? Что скрывается за молчаливостью Грина, подобострастием Сэвиджа, фамильярностью Бимиша? А что, если все эти события не более чем, если опять вспомнить Бимиша, галлю… галлюцинация? Действительно, все выглядело слишком абсурдно, все эти происшествия, не похожие на правду и не связанные между собой, и теории, слишком далекие от реальной жизни. Единственным несомненным фактом было то, что ее светлость очень нервничала. Если случится что-нибудь еще, у него тоже, пожалуй, сдадут нервы.

Дерик был от души рад покинуть Рэмплфорд. Последний день пребывания в этом городе порадовал его письмом от Шейлы, в котором она писала, что ей трудно объяснить ему все в письме, но, если они скоро встретятся, тогда она ему все подробно расскажет. По крайней мере, что-то сдвинулось с места, приближая желанный, хотя и беспокоящий его момент встречи, поэтому Дерик с нетерпением ждал прибытия в Уитси, несмотря на то что Бимиш охарактеризовал Уитси, куда они теперь направлялись, как "страшное место". С огромным чувством облегчения он расположился в зарезервированном вагоне, наблюдая из окна за отрядом полицейских, охраняющих станцию, и помощником шерифа, разговаривавшим поодаль с канадскими солдатами, для которых отходящий поезд был чем-то вроде развлечения.

Раздался свисток, и последних непривилегированных пассажиров запихнули в один из переполненных вагонов. В этот момент на платформе появился полицейский офицер. Он подбежал к старшему констеблю, поспешно отдал честь, что-то передал ему и произнес какие-то слова. Старший констебль поспешил к поезду и постучал кулаком по оконному стеклу вагона, которое Дерик только что закрыл.

— Ваша светлость, это письмо только что привезли из гостиницы, — сказал он, когда окно с большим трудом открыли снова. — Наверное, оно пришло, когда вы уже уехали. Надеюсь, ничего особо важного. — И он подал письмо через окно.