Дело о секрете падчерицы - Эрл Стенли Гарднер Страница 40

Разумеется, газеты на нее бы накинулись, узнав, что онаодурачила их своим рекламным трюком, но это уж не мое дело. Им пришлось бывернуть ей три тысячи баксов, и я положил бы их себе в карман.

– А что стало с Ирвином Виктором Фордайсом? – спросилМейсон.

– Об этом лучше спросите у кого-нибудь другого. Я ничего незнаю на этот счет. Все, что мне известно, – это то, что он здорово взбесился,когда узнал, что Джилли его запродал и стал шантажировать семью. А потом,похоже, он просто решил сделать ноги. Его можно понять. Было ясно, что рано илипоздно дело о шантаже попадет в полицию, они разузнают, откуда все пошло, и,поскольку у полицейских есть на него зуб, он почел за лучшее проявитьблагоразумие и смыться раньше, чем за него возьмутся.

– Что вы имеете в виду, говоря, что у полицейских есть нанего зуб?

– Я имею в виду то, что говорю. Он засветился на ограблениизаправочной станции, и полиция его разыскивает. Когда он увидел, что письмо сугрозами напечатано в газетах, то понял, что запахло жареным и порасматываться.

– Вы когда-нибудь говорили с ним об этом?

– Я вообще никогда с ним не разговаривал, – опешил Келси. –Я знал, как он выглядит, потому что он жил в том же доме. Но это был другДжилли, а не мой. Мы с ним не были даже знакомы.

– Однако Джилли был с вами знаком.

– Конечно, он был со мной знаком. У меня есть кое-какаярепутация… Не хочу вдаваться в детали, но Джилли решил шантажировать Бэнкрофтови думал, что я могу ему подсказать, как это лучше сделать.

– И вы ему подсказали?

– Я этого не отрицаю.

– И вы были в комнате Джилли в тот вечер, когда его убили?

– Да, был. Незадолго до семи часов. Где-то между половинойседьмого и семью часами.

– Что он делал в это время?

– Я же вам сказал, он обедал, причем заглатывал все оченьбыстро, потому что торопился уйти. Он сказал, что у него все на мази, что онполучит три штуки баксов вместо тех денег, которые тогда на озере утекли у насмежду пальцев, и что вернется не позже полуночи. Как я уже говорил, он елконсервированную свинину и хлеб.

– А кофе? – спросил Мейсон.

– Нет, у него было молоко. Он не любил пить кофе по вечерам.Наверное, пил его утром. Я уже сказал вам, мистер Мейсон, что он не был моимпартнером: он был просто… Короче говоря, он обратился ко мне за помощью, вот ивсе.

– Стало быть, потом вы отлучились по своим делам. В которомчасу вернулись?

– Я не знаю. Наверное… ну, где-нибудь часов в девять или вполовине десятого.

– И после этого вы все время оставались в своей комнате?

– Нет. Я заглядывал к Джилли – раз десять, наверное, – чтобыпосмотреть, не вернулся ли он к себе.

– Вы заходили к нему в комнату?

– У меня нет ключей. Дверь была заперта. Я смотрел, нет ливнутри света, а в первом часу ночи решил к нему постучать, подумав, что, можетбыть, он уже вернулся, но не зашел ко мне, а сразу лег спать. Потом, где-тооколо часа ночи, попробовал еще раз. К этому времени я уже не сомневался, чтоон снова меня обманул, прикарманил три штуки и слинял. Меня это не особеннорасстроило. Я подумал, что сам сумею о себе позаботиться, раз уж меняугораздило связаться с этой дешевкой Джилли.

– И как вы собирались о себе позаботиться?

– Ну, во-первых, я уже говорил, что хотел заставить ЕвуЭймори подписать заявление насчет рекламного трюка. Отсюда следовало, что онаимеет право на эти деньги. Полиция вернула бы их ей. Я знал, что Бэнкрофты нестанут поднимать шум и заявлять, что деньги их, ведь тогда им пришлось быобъяснить все насчет шантажа, а этого они не могли себе позволить. Так что ядумал, что здесь все в порядке. Джилли мог меня надуть и взять три штуки, а янадую его и возьму другие три штуки, так что получается поровну. Потом я хотелсерьезно взяться за это дело с шантажом и повести его как следует. До сих порбыли только пробные шаги. Я собирался вытянуть из Бэнкрофтов не меньше десятиштук. А потом добрался бы до Джилли и заставил бы его выплатить мне половинутого, что он у меня стянул.

– А как начет половины того, что вы у него стянули? –спросил Мейсон.

– То, чем я занимался с Евой Эймори, отдельная история. Онне имеет к ней никакого отношения.

– И как же вы собирались отобрать у него половину тех трех тысячдолларов, которые он получил от ответчицы?

– Разные есть способы, – помедлив, ответил Келси. – В моембизнесе всегда нужно иметь такие средства, чтобы человек, который тебя обманул,потом за это заплатил.

– А какой у вас бизнес? – спросил Мейсон.

Келси улыбнулся и сказал:

– Мы вернулись к тому, от чего ушли. Я уже сказал, что несобираюсь обсуждать свой бизнес. Мне обещали иммунитет только за одноконкретное дело, о котором идет речь.

– И вы получили за него иммунитет.

– Совершенно верно.

– Дав показания, которые смогли выдержать перекрестныйдопрос, – сказал Мейсон.

Келси ответил:

– Вы пытаетесь подловить меня, мистер. Я рассказываю вамправду, а вы хотите найти какую-нибудь мелочь, на которой меня можно поймать.Но я не такой дурак, чтобы договариваться с окружным прокурором, а потом все осебе разбалтывать и добровольно совать голову в петлю. Если мои показанияокажутся достоверными, я получу иммунитет. Если нет, я его не получу. О Келсиможно говорить много всяких вещей, но никто не скажет, что он такой болван,чтобы не знать, с какой стороны хлеба намазано масло.

– Следовательно, вы очень заинтересованы в том, чтобы противответчицы в этом деле было вынесено обвинительное заключение, – подытожилМейсон.

– Я очень заинтересован в том, чтобы в своих показанияхговорить чистую правду, – ответил Келси. – Мне все равно, какие последствия этобудет иметь. Если после этого миссис Бэнкрофт признают виновной в убийстве, чтож, значит, ей не повезло. Все, что меня заботит в этом деле, – это рассказатьправду, и меня совсем не интересует, кому это может повредить.

– Стало быть, вы знали, что Джилли собирается отправиться вяхт-клуб на встречу с миссис Бэнкрофт?

– Я знал то, что он мне сказал.

– И когда он не вернулся, вы не предприняли никаких попытоксамому поехать в этот клуб и попробовать его там разыскать?

– Нет. Я оставался дома и ждал, когда он придет домой. Я далему достаточно шансов, чтобы вести со мной честную игру.

– А если бы он отдал вам половину тех трех тысяч долларов,вы бы отдали ему половину других трех тысяч, которые вы собирались получить отЕвы Эймори?