Ты бросил меня - Владимир Колычев Страница 4

Ледяной ветер за шиворот, колючий снег в лицо, а под ногами застывшая лужа. Погода не из приятных, но Никите должно быть все равно. Он опер, и его, как волка, должны кормить ноги. Да он и не ропщет. И холод ему нипочем, на льду не поскользнется. Он не стал надевать шапку, выходя из машины, и дубленку не застегнул.

У дежурной части перед «вертушкой» стоял толстощекий автоматчик в форменной куртке из кожзама. Он ничего не сказал, но глянул на Никиту вопросительно и с подозрением. Кто такой? И почему такой резвый?

Но Никита перед ним отчитываться не собирался. Главное, чтобы дежурный пропустил. «Вертушку» снимут с блокиратора, и добро пожаловать.

— Лейтенант Бусыгин!

В полиции он уже не новичок. Год с лишним в системе ГИБДД отработал.

Окончил академию МВД, и отец, включив свои связи, выхлопотал ему теплое местечко. Первое время Никита вел себя спокойно, даже радовался тому, что хорошо устроился, а потом начала заедать тоска. Не для того он пять лет учился, чтобы штаны в ранге канцелярской крысы протирать. В академии он был на хорошем счету и в учебе успехи делал, и в спорте. Пулевая стрельба, рукопашный бой… Одно время он мечтал служить в уголовном розыске, потом, правда, переболел романтикой. Но злость на себя заставила его вернуться к давней мечте. И вот он — оперуполномоченный уголовного розыска, настоящий боец невидимого фронта. Отец отказывался поддержать сына, но в конечном итоге пошел навстречу и снова помог с устройством.

Никита совсем не прочь был работать на «земле», но его направили в оперативно-разыскную часть. И не абы куда, а в отделение по раскрытию преступлений против личности. Работа здесь сложная, но почетная, с улицы сюда на должность не попадешь, тут личные заслуги нужны. Или блат.

Никита попал на свою должность по блату. Может, потому его и не хотят признавать. Сержант с автоматом косился на него, а дежурный майор, тот и вовсе напустил начальственный вид. Еще и фуражку надел. Ну да, индюк — не индюк, если не надуется.

Дежурный взял его удостоверение, пробежался по нему глазами.

— А почему ГИБДД? — изобразил он удивление.

Никита усмехнулся, глядя ему прямо в глаза. Бросил камушек в огород, молодец, пусть возьмет пирожок с полки.

— Потому что важная информация. О покушении на кортеж вице-президента России.

— Информация?

Никита не собирался ничего объяснять, майор Оврагов и без того все знал. Во всяком случае, в отношении лейтенанта Бусыгина. А насчет вице-президента России… Возможно, майор Оврагов не знал, что в системе государственного управления такой должности не существует. Но его можно простить. В системе МВД постоянно что-то меняется, одно упраздняется, другое образуется или переформировывается.

— Секретная.

— Э-э…

Наконец-то до дежурного дошло, что нет у него права не пропустить носителя тревожной информации в звании лейтенанта полиции, но на кнопку он все-таки нажимать не торопился. И даже глянул на сержанта, который стоял за спиной у Никиты. Судя по его сытой физиономии, автоматчик уже наелся хлеба, теперь ему нужно было зрелище. Но это ему за цирком надо. Который уехал. А они с майором остались.

— Открывай! — тихо, но резко сказал Никита и расправил свои борцовские плечи.

Он ведь и обидеть мог. Например, на плановом занятии по физподготовке. Швырнет майора через бедро головой вниз, и ничего ему за это не будет, потому что на законном основании.

Знал майор о его звании мастера спорта по самбо или нет, но «вертушку» он открыл. И взглядом попытался обжечь его спину.

Новое удостоверение Никита еще не получил, но на должность его уже утвердили. Он знал, в какой кабинет ему надо, туда и вошел без стука. А там…

Никита на мгновение остолбенел, увидев своих коллег в непотребном виде. Старший лейтенант Мотыгин стоял с обнаженным торсом, а капитан Птицын был в тельняшке. Перед ними сидел, привязанный к стулу, человек. Голова опущена, шея в крови.

— Я тебя в последний раз спрашиваю!.. — сквозь зубы, сдавленно, но при этом громко проговорил Мотыгин.

Мужчина мотнул головой, и Птицын ударил его кулаком в живот. С размаха ударил, ожесточенно. И только тогда заметил Никиту.

— Кажется, утро наступило, — сказал он, обращаясь к Мотыгину.