Идеальная незнакомка - Меган Миранда Страница 4

Шептались не только учителя.

Гудела вся школа. Гул тек по коридорам, вливался в классы вместе с учениками и набирал силу, пока они занимали места. Рука ко рту: «О боже!» Потрясенное восклицание, склоненные друг к другу головы. Все явно обсуждали женщину, найденную у озера.

Что ж, все понятно. На первом уроке порядка не добиться.

Такое иногда случалось: школа начинала гудеть. Для меня это было все равно что слушать разговор на незнакомом языке. Новости, передаваемые тайнописью; закорючки, смысл которых я уже давным-давно забыла.

Я подозревала, что непонимание проистекало не только из разницы в возрасте. Наши ученики были особым, переходным, видом: в школу поступали нескладные дети, с ломкими голосами и угловатыми фигурами, а заканчивали ее совсем иные создания. Округлости и мускулы – и непривычная сила, скрытая за тем и другим.

«Ведите себя хорошо», – твердили мы. И «детки» сидели за партой, томились и выжидали, лишь чей-то каблук выстукивал по полу маниакальный ритм. По звонку с урока они вскакивали с мест, летели к двери, точно по зову дикой природы, а в классе еще долго стоял крепкий запах мяты и мускуса.

Я никак не могла взять в толк – от меня и правда ждали, что я их чему-то научу? Эти дети воспринимали школу как временную тюрьму.

Неужто и я когда-то была такой? Вряд ли. Я толком не помнила. Но, по-моему, я уже тогда фокусировалась на какой-нибудь цели и ничего другого не видела.

Прозвенел звонок на урок, однако гул не утих.

Я достала из сумки стопку проверенных работ по литературе и тут услышала…

Арест.

Живот скрутило. Острое, как бритва, слово; вечная угроза. Никуда от нее не деться, всегда есть ничтожный шанс: ведь мой бывший, Ной, предупреждал – осторожней с этой статьей. Я-то думала – я осторожна, искренне думала.

Помню в колледже лекцию одного профессора, как он впился в меня взглядом – уже тогда что-то во мне учуял? – на словах «в журналистике всякая ложь оборачивается клеветой».

В сущности, даже не это главное. Не юридический термин «клевета». Ложь есть нарушение святейшей заповеди журналистики.

– Уходи, – сказал мне шеф. – И молись, чтобы шум утих.

Так я и сделала – в результате нас разделил целый горный хребет. Впрочем, в эру информации расстояние ничего не значит. Я решила, что сбежала, – а вдруг нет?

Стоп. Я нелогична. Несколько часов назад у озера нашли избитую женщину; дело в этом.

Я направилась между партами, раскладывая перед ребятами сочинения оценкой вниз. Я наклонялась ближе, фильтровала информацию. Старая привычка.

Коннор Эванс не сводил с меня огромных глаз, и я напряглась. Кто-то из этого класса?

Я обвела взглядом кабинет – кого не хватает? Джея Ти, но Джей Ти опаздывает всегда.

Вот пустое место в третьем ряду, у окна: Тео Бертон.

Несколько недель назад он сдал сочинение на свободную тему, от которого у меня мурашки побежали по коже – однако то был лишь вымысел, я ведь сама задала «что угодно». И все же… В работе Тео чувствовались сила и уверенность, не свойственные его воображению. Рассказ напоминал описание реальных событий. Я зажмурилась, перед глазами заплясали строчки из сочинения:

Мальчик видит ее и знает, что она сделала.

Мальчик представляет обмякшие конечности и цвет – красный.

Если Тео что-то натворил, если эти строки являлись предупреждением – господи, меня привлекут к ответственности.

Я могу сочинить историю в свою защиту, прикрыться: мол, читала работу Тео невнимательно. Это было дополнительное задание. Я не знала.

Тут в дверях возник Тео Бертон, и меня отпустило. По дороге к парте он остановился и оповестил, словно начальник:

– В канцелярии полно копов.

Воротник поднят, туфли без единой царапинки. Культурный мальчик, Тео Бертон в обычной жизни.

Ребята, которые ходили ко мне на второй урок, выложили бы все подробности по собственному почину. Они были девятиклассниками – первогодками в старшей школе – и на меня смотрели с обожанием. Ученики на третьем уроке обрадовались бы любой возможности отклониться от темы, их я могла бы спокойно спросить. Но первый урок… Этот класс взбунтовался еще в начале года, а я не сумела подавить бунт. Будь они достаточно умными или организованными, я приписала бы их успех совместному планированию. Объединились и нанесли скоординированный удар.

Однако я сама совершила ошибку и загнала себя в угол – то же самое я сделала и в жизни. В первый рабочий день я представилась ученикам и сообщила о своем недавнем переезде из Бостона. Я думала, что на ребят из провинциального городка это произведет впечатление. Думала, я их раскусила.