Время злых чудес - Марина Крамер Страница 4

Но в понедельник Ирина Витальевна пришла. Лена, с облегчением выдохнув, принялась вводить ее в курс того, что произошло за неделю, однако вдруг заметила на лице секретаря равнодушное выражение. Ирина вроде бы слушала, кивала, но было видно, что мыслями она не здесь.

– С вами все в порядке? – спросила Лена осторожно.

– Да, спасибо, все хорошо, – ровным тоном отозвалась Ирина, перекладывая папки со стола на подоконник.

Лена еще раз внимательно взглянула ей в лицо, но выражение глаз за большими очками не изменилось, так и осталось равнодушным.

«Очень странно, – подумала Крошина, направляясь в свой кабинет. – Она не выглядит отдохнувшей, скорее наоборот, еще более измученной. Ее что-то гложет. Но как узнать что?»

До конца рабочего дня Лена так и не сумела сделать еще одну попытку поговорить с секретарем, внезапно мать собственноручно принесла ей две папки с новыми делами, и Лене пришлось вникать в подробности и созваниваться с клиентами, назначать им встречи и планировать завтрашний день почти по минутам. Когда же она собралась наконец перед уходом домой зайти в приемную, оказалось, что Ирина Витальевна уже ушла. Визитки экстрасенса в стакане с карандашами не было, хотя Лена помнила, что всю проведенную в приемной неделю не прикасалась к ней.

«Может, выбросила? Хотя… что я прицепилась к этой визитке? Не факт ведь, что Ирина воспользовалась контактами этого Воланда. Ну, объективно – зачем ей? Код на бизнес поставить? С умершим родственником по душам побеседовать? Она странная, конечно, но вменяемая ведь, мыло не ест вроде. К чему ей экстрасенс? Мать ее болеет неизлечимо, и тут бессильны любые экстрасенсы, должна ведь она это понимать. Может быть, ее проблемы вовсе никак не связаны с этой злополучной визиткой?»

С этими мыслями Крошина и направилась домой. Вечер был теплым, безветренным, захотелось пройтись по улице, а не оказываться сперва в трамвае, а потом сразу в четырех стенах квартиры. Лена почти машинально свернула на бульвар и медленно пошла вниз по склону, смешавшись с гуляющей толпой. Она любила это время года, когда все оживает в предчувствии скорого тепла, когда воздух пахнет по-особому, а на голых ветках появляются первые почки. Город уже привели в порядок после зимы, на клумбах чернела свежая земля, подготовленная к посадке цветов, газоны были чисто выметены, и на них уже проклевывается первая трава. И настроение в это время года у Лены всегда бывало хорошим, пусть даже случались какие-то неприятности.

– Да в конце концов! – вдруг услышала она справа от себя раздраженный мужской голос: – Неужели это так трудно – встать туда, куда я попросил?

Лена повернула голову и буквально вросла в асфальтовую дорожку. На газоне справа шла фотосессия – две девушки и парень в ярких нарядах пытались принять какую-то причудливую позу, а напротив них, расставив ноги и скрестив руки на груди, стоял Никита Кольцов в окружении ассистента, гримера и какой-то женщины лет пятидесяти в ярко-голубом брючном костюме. На шее его висел фотоаппарат, ассистент протягивал ему другой, но Кольцов словно не замечал этого, зло уставившись на моделей, так и не сумевших принять нужную фотографу позу.

Сердце Лены глухо бухнуло и забилось часто-часто, так, что стало тяжело дышать. Она поняла, что выглядит глупо, стоя вот так посреди бульвара, и нужно срочно брать себя в руки и уходить, пока Кольцов не обернулся и не увидел ее.

«Почему я так волнуюсь? – думала она, поспешно удаляясь от места фотосъемки. – Неужели до сих пор не забыла и не поняла, что все, конец, ничего не будет? Ведь я сама его выгнала, сама! Я же не влюбленная пятнадцатилетняя школьница, я прекрасно понимаю, что мы никогда не сможем быть вместе, уж очень мы разные. Но… черт, почему я думаю о нем? Зачем я все время возвращаюсь к нему мыслями? Ведь ничего никогда не будет…»

– Осторожнее, мадам! – услышала она, влетев плечом в кого-то высокого, остановившегося перед ней.

– Простите, пожалуйста, – пробормотала Лена и, подняв голову, увидела прямо перед собой Павла Голицына. – Ой… – смутившись, проговорила она. – Павел… простите, не помню отчества.

– Обойдемся, – рассмеялся Голицын, осторожно беря руку Лены в свои. – Елена Денисовна, вы совершенно не изменились. Сколько мы не виделись? Года два?

– Да, около того…

Писатель Павел Голицын был женихом погибшей Жанны Стрелковой, дело которой расследовала Лена. В этом деле она нашла следы причастности своего отца к старым преступлениям отца Жанны. Определенно, это дело никак не желало «сдаваться в архив» и периодически напоминало Лене о себе вот такими встречами, например.

– Прогуливаетесь? – поинтересовался Павел, глядя на Лену сверху вниз.

– Да, шла с работы. Вечер теплый, решила вот…

– Не возражаете, если я составлю компанию?

– А вы тут за вдохновением?

– Ну, почти. Всякий раз, сдав роман редактору, испытываю желание погулять и сбросить напряжение, – признался Голицын. – А помните, как мы с вами в кино ходили?

Это Лена помнила. Как помнила зачем-то и весьма неприятный рассказ Никиты о том, как именно сумел выбиться Павел Голицын. Это почему-то сейчас казалось простым наговором и завистью к более успешному, чем он сам, человеку.

– Держу пари, вы тоже не просто так гулять отправились, – заметил вдруг Павел. – Новое дело?

– Да я вообще-то в прокуратуре больше не работаю, – призналась Лена.

– Ого… внезапно. Мне казалось, вы там абсолютно на своем месте.

– Видимо, нет, раз так легко уволилась. Я же, Павел Владимирович, вообще на другую сторону, если так можно выразиться, переметнулась, – неожиданно вспомнив его отчество, сказала она.

– Это что же – раньше обвиняли, теперь защищаете?

– Ну, я не обвиняла, я доказывала причастность и вину, обвинение прокурор выдвигает. Но вы правы – теперь я защищаю. К счастью, уголовными делами наше бюро не занимается, все больше семейными и разной бытовухой – разделами имущества, наследственными делами, вот этим всем, в общем.

– Да, странный виток карьеры. И что же вас подтолкнуло?

И Лена вдруг задумалась впервые за все то время, что провела в бюро, – а что в самом деле послужило ей отправной точкой? В какой момент она решила, что больше не может и не хочет работать на следствии? Что произошло? Лена никогда не задавала себе этого вопроса с того самого дня, когда положила на стол начальника рапорт об увольнении. И вот сейчас Павел застал ее врасплох и заставил задуматься.

– Вижу, это разговор не для улицы, – понял ее молчание по-своему Голицын. – Не возражаете, если мы в кондитерскую зайдем? Помните, мы как-то там были?

– У нас, похоже, намечается вечер воспоминаний, – улыбнулась Лена, отогнав невеселые мысли. – Вы уже в который раз произносите фразу «А помните?», что дает мне право думать о том, что вы как раз зачем-то это действительно помните.

Голицын расхохотался, чуть откинув назад крупную голову со светлыми, чуть вьющимися волосами, и Крошина в который раз с удивлением отметила, как сильно писатель похож на Андрея Паровозникова – тот же тип внешности, тот же высокий рост и широкие плечи, тот же облик скандинавского викинга.