Капля яда. Бескрайнее зло. Смерть на склоне (сборник) - Джадсон Пентикост Филипс Страница 4

К чаю Розмари подала безвкусное покупное печенье, стараясь, как могла, скрасить их пиршество. И Гибсон почувствовал, что должен задать какие-то вопросы.

– Дом принадлежит вам? – спросил он.

– Нет. Мы только снимали эту половину.

– Вы здесь останетесь?

– Не могу. Дом для меня слишком велик.

Гибсон решил, что она имела в виду «слишком дорог».

– Прошу прощения, что интересуюсь, у вас есть какие-то сбережения?

– Могу продать мебель. И машину.

– Машину?

– Ей десять лет. – Гибсон заметил, что она судорожно сглотнула. – Но что-то за нее все-таки дадут.

– Все доходы вашего отца исчезли после его смерти?

– Да.

– И он вам ничего не оставил? – внезапно догадался он.

– Ну… мебель. – Розмари помолчала, сделав вид, будто их мебель представляет какую-то ценность. – Мне надо найти работу. Только не знаю какую. – Она крутила пальцами бусины. – Я надеялась… – Она опустила глаза на бумаги.

– Вы умеете печатать? – быстро спросил Гибсон. Розмари покачала головой. – Когда-нибудь работали?

– Нет. Я была нужна отцу. После смерти мамы из родных у него осталась только я.

Гибсону не представляло труда понять ее ситуацию.

– У вас есть кто-нибудь, кто может дать вам совет? Родственник?

– Никого.

– Сколько вам лет? – осторожно спросил он. – По возрасту я гожусь в отцы, так что не обижайтесь на мой вопрос.

– Тридцать два. Немало. Но я найду себе занятие.

Гибсон подумал, что прежде всего ей нужно найти место, где отдохнуть.

– У вас есть друзья? Можете к кому-нибудь съездить.

– Мне нужно найти себе жилье, – уклончиво ответила она. И Гибсон понял, что друзей у нее нет. Несносный старик наверняка успел всех отвадить. – Домовладелец требует, чтобы я съехала к первому марта. Ему нужно тут все устроить по-новому. – Розмари нервно поморщилась. – Его можно понять.

Гибсон мысленно обругал домовладельца.

– Вы попали в тяжелое положение, – с бодрым видом заметил он. – Позвольте мне выяснить, не найдется ли для вас какой-нибудь работы. Можно?

Ее глаза опять удивленно расширились. Она насторожилась.

– Не хочу никому доставлять хлопот…

– Никаких хлопот, – мягко остановил он. – Мне это легче, чем вам. «Имеется хорошо оплачиваемая работа для человека без какого-либо опыта в какой-либо сфере». Не пугайтесь, дорогая, ничего невозможного нет. В конце концов, дети рождаются без всякого делового опыта, но в итоге находят себе работу. – Ему удалось заставить ее улыбнуться. – Не исключено, что среди этих бумаг тоже что-нибудь обнаружится. Но предупреждаю сразу, мисс Джеймс: найти издателя – задача нелегкая и небыстрая. К тому же гонорары за научные труды совсем невелики.

– Спасибо, мистер Гибсон, что вы так добры ко мне. Но вам вовсе не обязательно возиться со мной.

Розмари его не отталкивала. Во всей ее позе чувствовалась слабость и усталость. Но сидела она прямо, насколько ей это удавалось, и смотрела с достоинством. Просто старалась освободить его от себя. И то, что она только что сказала, являлось неправдой. Он должен был проявить к ней доброту, помочь поддерживать искорку надежды. Не представлял, что можно поступить иначе.

– Вот что я вам предложу, – легкомысленно начал он. – Давайте-ка я снова приду к вам, ну, скажем, в пятницу после обеда. И мы набросимся на печатные материалы, но до тех пор ничего не трогайте. Я тем временем разведаю насчет работы. А чай у вас замечательный.

Розмари его больше не поблагодарила. И, выходя из дома на свежий воздух, он был ей за это признателен.

Весь четверг Гибсон волновался, потому что сознавал, что дал слабину, и не хотел об этом думать. А когда в пятницу вернулся в дом Розмари (ведь он же ей обещал и не мог обмануть), обнаружил, что напечатанные на машинке листы – по большей части переписка ее отца, которая, по мере того как нервные связи в его мозгу переплетались и путались, становилась все злее и сумбурнее. Гибсон притворился, будто материал показался ему интересным. Он и был достоин внимания, но только как свидетельство трагедии. Никаких сокровищ.

Однако Гибсон продолжал заниматься ее делами, прекрасно сознавая, к чему это ведет. И раздумывая над сложившейся ситуацией, себя совсем не одобрял. Он проявил слабость. Связал себя по рукам и ногам, и каждый новый визит добавлял очередную нить к опутывающей его паутине. Никто лучше его не понимал, что необходимо вежливо расстаться. Эта женщина – не его ноша.

Он мог спокойно отойти в сторону. В наши дни в США на улицах не валяются трупы убитых нуждой людей. Существуют благотворительные фонды и общественные организации. Общество помогает обездоленным. Розмари его не осудит, если он исчезнет из ее жизни. Наоборот, сохранит в душе благодарность за все, что он для нее сделал или пытался сделать.

Но Гибсон был не в состоянии подчиниться здравому смыслу. Он уже научился заставлять Розмари улыбаться. Никакая благотворительная организация с этой задачей не справится. А ведь смешно: почему сущая мелочь приобрела для него такое значение. Он полностью увяз в чужой проблеме. Понимал, что так оно и есть, но не хотел замечать этого. А Розмари заметила и даже предостерегла его. Но было слишком поздно. Гибсон вообразил себя тем человеком, который держит морковку надежды перед носом ослика. Ведь без этой морковки ослик остановится, ослабеет и даже может умереть…

К Розмари приходили скупщики, осмотрели мебель и предложили оскорбительно маленькие деньги. За книги тоже давали немного. Кто-то сказал, что согласен взять древнюю машину за пятьдесят долларов. Но когда Розмари, посоветовавшись с Гибсоном, решила продать автомобиль, покупатель передумал. Все, чем она владела, не имело никакой ценности.

Гибсон искал для нее работу и обнаружил, что на самом деле существуют такие места, где от претендентов не требуют никакого опыта. Вместо этого необходимо крепкое здоровье и физическая сила. Но и этими качествами Розмари не обладала. Гибсон понимал, что ей, наоборот, грозит полный упадок сил. В доме царило все большее запустение, а она ничего не могла с этим поделать. Себя же поддерживала в чистоте благодаря невероятному усилию и упрямым проблескам врожденной гордости. В остальном ее подкашивало физическое и эмоциональное истощение. Забегать три раза в неделю, болтать и заставлять разглаживаться ее лицо – все это было крайне необходимо, но совершенно недостаточно.

Что ей делать? Этот вопрос теперь не давал Гибсону покоя. У Розмари нет средств к существованию, нет сил. Она вроде бы питается, но Гибсон не был уверен, насколько хорошо. А скоро у нее вообще не будет места, где можно есть и спать, поскольку первое марта неизбежно приближалось.

25 февраля Гибсон явился к Розмари и объявил, что уплатил за дом за апрель.