Клуб мертвых поэтов - Марина Серова Страница 4

– А что, если урезать содержание? – осторожно предложила я. Вообще-то Котов нанимал меня не советы давать, но простейший путь иногда самый надежный…

– Это было бы замечательно, – едва заметно улыбнулся Илья Никитич, – вот только мальчик уже совершеннолетний – ему двадцать два, и у него есть собственные средства. Дура-тетка оставила наследство. Не бог весть что, но лет на десять хватит.

Тут Котов внезапно рассвирепел – холеные пальцы задрожали, раздулись ноздри, и даже блеклые глаза сверкнули угрожающе:

– Но я не могу позволить, чтобы мой сын, мой наследник потратил десять лет жизни, причем лучшие годы, на всякую ерунду!

Я понимающе кивнула. Да, человек, который окружил себя собственными гербами, который сына назвал в честь своего отца, явно очень привержен семейным ценностям. Для него неудачный наследник – это личное поражение, а каково это ему, победителю, привыкшему получать то, что захочет? Вот то-то…

– Скажите, ваш сын попал в скверную компанию? – деликатно поинтересовалась я. Знаем мы этих наследничков за границей – деньги веером, веселые девочки, гонки на «Феррари»… Но ответ Котова меня удивил.

– Если бы! – страдальчески скривился миллионер. – Это я еще мог бы понять – в конце концов, сам был молодым…

Я с сомнением покосилась на бизнесмена. У Котова был такой вид, будто он родился сорокалетним, прямо в костюме и очках. Трудно было представить, что когда-то он был легкомысленным студентом. Хотя был же – как все…

– Дело обстоит куда хуже, – начал посвящать меня в подробности Котов. – Мой сын связался с какими-то полоумными. Собираются, читают стихи собственного сочинения, ходят в оперу… Вот скажите, по-вашему, это нормально для парня, которому двадцать два? У него должны гормоны играть, а он сидит в заплесневелом палаццо и стишки пописывает!

Котов возмущенно задышал. А я задумалась. Да, действительно, ситуацию типичной не назовешь. Чтобы в наше время молодой человек из состоятельной семьи предпочел образ жизни поэта девятнадцатого века всем удовольствиям, которые сулит ему обеспеченная жизнь… Нет, так не бывает. Должно быть что-то еще…

Я подняла глаза и обнаружила, что господин Котов очень внимательно наблюдает за моим мыслительным процессом.

– Так, – произнес миллионер, – вижу, у вас появились какие-то соображения по поводу моей ситуации. Мне вас рекомендовали как человека, способного решить любую проблему. Я согласился и рад, что не ошибся. Итак, я слушаю.

– Думаю, вероятных причин две – наркотики или женщина.

Котов едва заметно поморщился при слове «наркотики», а вот идея насчет подруги заставила его задуматься.

– Мой сын даже алкоголь не употребляет, а к наркотикам у него стойкое отвращение, – с ноткой гордости в голосе произнес Илья Никитич. – Я воспитал своего сына морально устойчивым и приверженным правильным ценностям.

Я едва сдержалась, чтобы не улыбнуться. Все-таки где-то под оболочкой лощеного бизнесмена спрятан маленький комсомольский функционер с веснушками на бледном носу и набором трескучих фраз на кончике языка.

Я пожала плечами:

– Людям свойственно меняться. А дети, вырастая, первым делом отбрасывают моральные ценности, привитые им родителями. Обычное дело. К тому же я не говорю, что ваш сын сидит на героине или употребляет, скажем, кокс. Наркотики бывают разные. Некоторые – неотъемлемая часть какой-либо субкультуры. К примеру, абсент был непременной частью жизни поэтов-символистов…

– Вы думаете, Никита «подсел» на абсент? – недоверчиво спросил Котов. – Все-таки версия с женщиной кажется мне более убедительной. Странно, что я сам не подумал об этом. Мальчишка попал в лапы какой-нибудь профессионалки и слюни развесил. Знаем, как это бывает.

Котов заметно повеселел. Теперь ситуация представлялась миллионеру не такой безнадежной – вместо непонятной, необъяснимой проблемы перед нами виднелись вполне разрешимые трудности. Стоит разобраться с ними – и все станет хорошо! Илья Никитич слегка изменил позу, расслабился и перестал стискивать руки.

– Вы там пожестче с этой девицей, – недобро улыбнулся Котов. Видимо, в его сознании уже сформировался образ итальянской профурсетки – виновницы всех бед его мальчика.

– Я готова приступить к работе, – кивнула я. – Последний вопрос – каким образом вы сами пробовали повлиять на сына?

Котов снял очки и принялся протирать их белоснежным платком. Ага, понятно. Этот прием используют в разговоре, когда хотят потянуть время, чтобы сформулировать ответ… или придумать правдоподобную ложь. Время шло. Я терпеливо ждала. Наконец миллионер водрузил очки на место и проговорил:

– Я много раз беседовал с Никитой по телефону. Возможно, в последний раз я был излишне резок… и наговорил лишнего. После этого разговора Никита перестал отвечать на мои звонки. Но я знаю, что с сыном все в порядке, потому что он созванивался с матерью. Вы же понимаете, она куда мягче… матери готовы простить своим ангелочкам все. Включая убийство…

Я напряглась. Неужели проблемы юного Котова куда серьезнее, чем пытается представить его отец? Неужели мальчик впутался во что-то уголовное?

– У вас есть основания для такого предположения? – вкрадчиво поинтересовалась я. Вообще-то мне приходилось вытаскивать клиентов и не из таких передряг, но это не совсем мой профиль работы. Грамотный юрист принесет гораздо больше пользы, чем телохранитель, если речь идет о преступлении…

– Вы неправильно меня поняли. – Голос миллионера снова сделался холоден. – Мой сын ни в чем подобном не замешан! Он ра-зумный, законопослушный молодой человек.

Ага, все родители так говорят…

– Думаю, мы обсудили все. – Илья Никитич, похоже, решил поскорее закончить неприятный разговор. – Остались детали – оплата.

Я приятно улыбнулась, и вопрос с оплатой был решен к обоюдному удовольствию.

С визой у меня проблем не возникает – дело в том, что у меня есть вид на жительство в Евросоюзе. Точнее, в Германии. Один человек, художник, с которым мы познакомились при весьма драматических обстоятельствах… в общем, этот человек меня ждет. Так мне и сказал: «Евгения, я буду ждать столько, сколько понадобится. И никакая другая женщина мне не заменит тебя». Поскольку я вовсе не собираюсь связывать с ним мою жизнь, у него высокие шансы дожить до конца дней холостяком. Но пусть ждет! Не я же его заставляю. По-моему, ему просто нравится жить одному, а его слова – это просто отмазка, позволяющая отбиваться от хищных дамочек, так как мой друг художник не только богат, но еще и очень красив… В общем, он сделал мне вид на жительство, так что в Италию я въехала без проблем.

Из Тарасова самолеты в Италию не летают. Я взяла билет на самолет до Москвы, а уже оттуда лайнер компании «Меридиана» доставил меня в аэропорт Марко Поло в Венеции. Адрес Никиты дал мне его отец. Багажа у меня не было – только легкая спортивная сумка. С собой я взяла немного вещей, необходимых для поездки, да еще минимальный набор снаряжения – на всякий случай. Я не собиралась задерживаться в Венеции надолго. Мало того – задание представлялось мне чрезвычайно легким. Избалованный сынок миллионера закапризничал, решил сойти с рельсов, на которые поставил его отец и по которым по плану господина Котова должна была гладко катиться жизнь его сына. Что ж, Никите придется послушаться. Илья Котов не из тех, с кем можно спорить без вреда для своего будущего…