Белая невеста, черная вдова - Евгения Горская Страница 4

Она боялась болезней. Когда слышала о чьих-то недугах, разводила перед собой руками и мысленно повторяла: «меня не касается, ко мне не относится». Чтобы плохая энергетика действительно ее не коснулась.

Владу этому научили на психологических тренингах. Ее там многому полезному научили. Например, как всегда выглядеть перед Егором любящей и понимающей женой. Тренинги Владе ужасно нравились, она была благодарна подруге, которая ей посоветовала на них походить, и совсем не жалела потраченного времени.

Муж перезвонил, едва она закончила говорить со справочной больницы. Даже странно, она думала, часов до трех глаз не продерет.

— Егор, — быстро проговорила Влада. — Инна в больнице, у нее инфаркт. Сейчас она в реанимации, пока к ней не пускают.

Муж не спросил, откуда она это узнала, и про Степин звонок Влада решила не говорить.

— Когда ты приедешь?

— Завтра, — подумав, решил он.

Не иначе как от очередной девки оторваться не может.

— Я соскучилась, — соврала Влада.

— Я тоже, — соврал Егор.

Влада повертела в руках замолкнувший телефон, положила назад на стол. И неожиданно почувствовала, что ей до смерти хочется увидеть Степу.

Дробышев знал за собой полезную особенность — полностью отключаться от всего лишнего, когда работал. На этот раз отключиться от болезни Инны Ильиничны почему-то не получалось. Зря он не считал ее близким человеком, получалось, что это совсем не так.

Мама с соседкой были очень дружны. Сейчас родители постоянно жили в загородном доме, но мама созванивалась с Инной часто, почти каждый день. Правда, недавно родители уехали на три месяца в Италию, куда папу пригласили прочитать лекции.

Дом построили как дачу несколько лет назад. Тогда Дробышеву в голову не приходило, что родителям так понравится загородная жизнь, что их старая квартира поступит к нему в полное распоряжение. Тогда он снимал квартиру, съемное жилье его вполне устраивало, и в доме, в котором вырос, он появлялся нечасто. Только на семейные праздники или когда нужно было помочь родителям.

Встречая соседку, перекидывался с ней парой слов и снова забывал о ее существовании до следующей встречи.

Инна Ильинична была пианисткой. Когда-то аккомпанировала известным певцам, в последние годы подрабатывала учительницей музыки.

В детстве он любил слушать, как Инна Ильинична играет. А еще больше любил, когда она не только играла, но и пела. Ему тоже хотелось уметь играть и петь. Правда, когда родители решили, что пришла пора обучать его музыке, отказался сразу, наотрез. Просиживать часами за пианино было для него задачей совершенно непосильной.

Соседка тогда встала на его сторону. «Делать нужно только то, что необходимо, и то, что хочется, — смеялась Инна Ильинична. — Большой необходимости за фортепьяно сидеть для Степы я не вижу. Не хочет, и не надо. Отстаньте от ребенка».

В справочную больницы он дозвонился еще утром. Понимал, что новых сведений справочная не даст, но зачем-то позвонил еще раз, снова выслушав, что состояние больной тяжелое.

Что новая соседка работает в больнице, где сейчас лежит Инна, он понял еще вчера. Не понять этого было трудно. Сейчас он очень жалел, что не узнал, как девушку зовут, и не спросил телефон. В том, что соседка обязательно навестит Инну, он почему-то не сомневался.

Зазвонил сотовый, он посмотрел на дисплей — номер был незнакомый.

— Сте-опа? — спросил женский голос.

Голос он в первый момент не узнал.

— Влада? — вздохнув, догадался Дробышев.

— Степа, нам надо встретиться.

— Зачем? — не понял он.

— Ты должен рассказать мне про Инну. Понимаешь, Егора нет, он приедет только завтра. Я должна знать, что случилось с Инной. Я беспокоюсь.

— Да я сам толком ничего не знаю, — объяснил Дробышев. — Шел вечером с работы, увидел, что Инна лежит возле своей квартиры без сознания. Ее новая соседка обнаружила. Успела вызвать «Скорую». Она врач, новая соседка. Вот и все, больше я ничего не знаю.

— Может, попробовать все-таки пройти в реанимацию? Ну… заплатить кому-нибудь. Степа, помоги мне. Пожалуйста.

Голос у Влады дрожал.

Дробышев понятия не имел, кому надо платить, чтобы проникнуть в реанимацию.

— Я поговорю вечером с соседкой-врачом, — решил он. — И позвоню.

Влада опять быстро заговорила, но он слушать не стал, отключился.

Он хотел умереть, когда Влада сказала, что решила быть с Егором.

Соседкин племянник был старше Дробышева на восемь лет. Маленький Степа мечтал стать таким, как Егор. Красавец Егор, под два метра ростом, косая сажень в плечах, был неотразим. Мама и Инна непрерывно хохотали, когда он приезжал к тетке. Егор рассказывал анекдоты, пародировал известных личностей, с юмором оценивал текущее экономическое положение. С ним было легко и весело.

Остальных племянников Инны Ильиничны Дробышев знал плохо. Детей у Инниного брата Максима Ильича было много, жен тоже, и Дробышев даже имен остальных племянников не помнил.

К вечеру Дробышев понял, что болит голова. Посмотрел на часы — минут через десять столовая должна закрыться. Он быстро сбежал по лестнице, успел, улыбчивая полная блондинка за раздаточной стойкой налила вкусно пахнущего супа, положила на тарелку последний оставшийся кусок мяса.

— Великий пост, — весело заметила, подавая ему тарелку.

— Ничего, отмолю, — успокоил Дробышев.

Поднявшись к себе, он заварил чай, опустив в кружку вместо одного пакетика два, с удовольствием выпил. Голова прошла.

Он снова сел за компьютер, но потом быстро его выключил, оделся, сунул телефон в карман куртки и подхватил рюкзак, с которым неизменно являлся на работу.

— Степан, ты не заболел? — проходя мимо, удивился новый, недавно назначенный замдиректора. Обычно Дробышев уходил только поздним вечером.

— Не заболел, — ответил он. — У меня дела сегодня.

Новый зам Дробышеву нравился. Особенно нравился тем, что не лез в его дела. Этого Дробышев не терпел.

Яндекс пугал, что в городе семибалльные пробки, но Дробышев доехал быстро, только, как обычно, постоял у поворота на свою улицу. Сейчас он проехал дальше, нашел место у забора больницы, припарковал машину. К столу охранника в проходной стояло несколько человек. Называли фамилию больного и номер отделения, хмурый охранник сверялся с записями в большой тетради, пропускал навещающих. Пропускал почему-то неохотно.

Не пропустит, с тоской подумал Дробышев, опять досадуя, что не узнал имени и фамилии новой соседки. Она здесь работает, могла бы помочь. Дожидаться своей очереди не стал, выбрался на улицу, медленно пошел вдоль забора.

Брат Инны Ильиничны Максим умер в прошлом году. Инна сразу как-то потухла, сделалась меньше ростом. При жизни брата без конца с ним ругалась, приходила к маме жаловаться, плакала. Утверждала — никогда больше ему не позвоню! Все, и она сама в первую очередь, понимали, что позвонит, помирится, опять начнет переживать, когда заболеет очередной племянник.