Убойная невеста - Вера Воронцова Страница 4

Вот только можно ли поссориться с человеком, даже не зная его имени?

Или у Леониды был просто талант портить отношения с незнакомыми мужчинами? Неужели она действительно принципиально несовместима с ними?

Да, в этом была ее главная проблема — она еще ни разу не побывала замужем. Ни разу не состояла ни в каком, даже в гражданском браке. У нее было несколько эпизодических, мимолетных романов, которые не оставили после себя вообще никаких воспоминаний — ни плохих, ни хороших.

Раньше ее это не волновало — подумаешь, личная жизнь! Это для наседок, которые больше ни в чем не могут проявить себя. А у нее есть любимая работа, она успешно делает карьеру, зарабатывает неплохие деньги, зачем ей вешать себе на шею какого-то мужика, которого еще, чего доброго, придется и содержать, и кормить, и обстирывать… Каждый день ей приходилось работать по 10–12 часов, и она просто не могла представить, откуда же возьмет время на все эти нудные семейные обязанности. Вот как постепенно получилось, что работа заменила ей семью, маленькая аудиторская фирма, в которую она пришла сразу после института, стала домом.

Она действительно была добросовестна, трудолюбива и чрезвычайно аккуратна, оба ее начальника вскоре оценили это и не замедлили воспользоваться, повысив ей зарплату и уволив других сотрудников. Поэтому, начав служебную деятельность в качестве обычной секретарши, Леонида вскоре оказалась и кадровиком, и начальницей канцелярии, и даже менеджером в одном лице. Кроме нее и двух боссов, в фирме остались только уборщица, повариха и курьер.

Но возросший объем обязанностей не утомлял, а, наоборот, подстегивал ее служебное рвение, она вполне успешно совмещала все эти должности, тем более что зарплата вполне соответствовала затратам ее энергии. Кроме того, она чувствовала свою важность, свою необходимость фирме, не без оснований полагая, что без нее тут наступит хаос и вся работа попросту остановится. Так и случилось однажды, когда она зимой заболела гриппом и целую неделю провалялась дома — за эту неделю она просто оглохла от телефонных звонков, оба ее начальника звонили попеременно, и ей пришлось выйти на работу полубольной, чтобы налаженный служебный механизм не застопорился. Это были идиллические годы — она целиком отдавала себя работе, и начальники ее действительно уважали и ценили — с их стороны ни разу не было никаких поползновений перевести служебные отношения в личные.

Все это устраивало ее целых десять лет, пока однажды она не поняла вдруг, что треть отмеренного ей срока просидела в четырех стенах, окруженная стеллажами с папками, в компании с компьютером, ксероксом и факсом, в то время как у остальных: у тех же самых ее начальников, у уволенных когда-то сотрудников — есть какая-то другая, насыщенная и интересная жизнь, которая значит для них гораздо больше того образцово-организованного офисного рая, который создала на работе Леонида.

В тот день, когда она вдруг с ужасом осознала всю меру своего одиночества и никчемности, в контору заглянула дочка одного из боссов. Леонида знала, что оба главы фирмы женаты (на одной из свадеб она даже присутствовала лично), знала, что у них есть дети, но когда в комнату вдруг впорхнула незнакомая вертлявая девчонка и, невзирая на протест Леониды, пытавшейся остановить ее, проскользнула в кабинет начальника; когда начальник, вместо того чтобы выставить наглую девицу, прервавшую важное совещание, вышел и на глазах рассерженной Леониды протянул девчонке ключи от машины, весело чмокнул ее в щеку и ласково взъерошил волосы, Леонида была потрясена. Потрясена тем, какая взрослая у шефа дочка, с какой легкостью ради нее был нарушен порядок работы, который для Леониды был незыблемым, потрясена словами босса, проводившего девчонку до дверей: «Дочка школу заканчивает, сегодня хотят с матерью поездить, поискать платье на выпускной». Обиженная Леонида не стала напоминать, что именно сегодня босс обещал помочь ей отвезти в ремонт телевизор — она наконец-то смогла выкроить время, а до этого целых три месяца ей приходилось обходиться вообще без голубого экрана, потому лишь, что она не могла себе позволить закончить работу на несколько часов раньше. А сам начальник в тот день так и не вспомнил о своем обещании, лишь на следующее утро он, проходя мимо Леониды, смущенно бросил: «Ты извини, у меня вчера изменились планы, я не смог тебе помочь. Как-нибудь в другой раз, хорошо?»

Вот тогда-то Леонида вдруг и прозрела. Какой же дурой она была, потратив лучшие годы жизни — на что? На самообман. Все эти годы она создавала — что? Для кого? Идеальные условия для своих шефов, которые видели в ней лишь наемную работницу. То, что для нее было святыней, для них являлось всего лишь привычным удобством, и не более того. А если фирма завтра разорится? И с чем она останется тогда?

Все эти годы она пыталась уверить себя, что у нее есть все, а у нее не было ничего — ни мужа, ни детей, ни тепла, ни любви… ни уверенности в завтрашнем дне… да, у нее не осталось ничего, кроме нескольких верных подруг, которые тоже имели свои семьи и жили полноценной жизнью. Она купила себе квартиру, но теперь жила в ней одна, только кошка скрашивала оглушительное одиночество. А что у нее было впереди? Ей уже тридцать два, а она все еще — девочка на побегушках для чужих дядей.

И ей вдруг страстно, до боли, захотелось бросить все, полюбить и стать любимой, обрести тепло и семейный уют, чью-то помощь и защиту… Ей нужен был мужчина, опора и помощник.

Но она вдруг обнаружила, что ей, тридцатидвухлетней, не так-то просто решать проблемы двадцатилетних. Где она могла найти подходящего мужчину? На работе? Обращавшиеся к ним в фирму клиенты все давно уже были женаты. Среди друзей своих друзей? Там тоже не осталось ни одного холостяка. Встречаться с женатым? Леонида считала это ниже своего достоинства — девчонке еще можно побаловаться, а ей, солидному человеку, не нужны бесперспективные отношения.

Но сложности были не только в этом. Леонида оказалась на удивление привередливой. Даже те редкие одиночки, с которыми ее знакомили, были отвергнуты по самым пустяковым поводам.

— Дура ты, дура! — укоряла ее подруга Татьяна. — С твоей разборчивостью ты никогда не выйдешь замуж! У этого нос, видите ли, кривой. Тот — коротышка, а другой — мужлан. Заруби на своем, тоже, кстати, не идеальном носу — прекрасных принцев нет! Есть только то, что есть. И другого тебе не предложат! А если хочешь принца — сделай его себе сама! Уверяю, у тебя отлично получится. У других же получается!

— Тебе легко говорить, твой Андрей — просто образец совершенства! Я бы и сама от такого не отказалась. А мне все каких-то убогих подсовывают. Нет уж, я лучше подожду. Время у меня есть…

— Жди, жди. Только в тридцать два давно бы уже пора распрощаться с детскими иллюзиями. В этом возрасте надо дочек к замужеству готовить, а не себя тешить розовыми мечтами!

— Но я не могу связать свою жизнь с человеком, на которого мне просто противно смотреть!

— Если бы все рассуждали как ты, штампы в паспорте было бы некому ставить! Жить друг с другом — это вовсе не значит друг на друга смотреть. К тому же и ты сама — не подарок! Так что, подруга, умерь-ка свои притязания. Знаешь, что говорят психологи? Стерпится-слюбится. И еще: лучше хоть какой-то опыт, чем дырка от бублика. Лучше развестись, чем остаться старой девой, лучше действовать, чем выжидать…