Клад вечных странников - Елена Арсеньева Страница 4

Она не договорила, зажала рукой рот и рванулась в туалет.

«Чулок» шагнул было следом, но тотчас брезгливо скривился и отпрянул:

– Блюёт. Эй, присмотрите за ней, а я тут займусь.

Катерина спустила воду, выпрямилась, вытирая дрожащие губы.

Смуглый парень стоял в дверях и мерил ее взглядом.

Она снова покачнулась и оперлась на стиральную машинку. Туалет в ее квартире был совмещенным с ванной.

– Пожалуйста, выйдите на минуточку, – пролепетала Катерина, не слыша своего голоса за шумом набегающей в бачок воды. – Мне… у меня что-то с желудком, мне надо… – Она махнула на унитаз.

Лицо смуглого искривилось, он брезгливо отшатнулся в коридор:

– Медвежья болезнь? Давай быстро! А то, когда пристрелим, будешь в дерьме лежать. Некраси-иво!

И захохотал, выходя.

Катерина закрыла дверь на защелку и припала к ней лбом. Ей казалось, будто она бумажная кукла, так подгибались ноги и тряслись руки. Но пришлось все-таки найти силы, чтобы обхватить стиральную машинку и с силой сдвинуть ее с места, подперев дверь. В жизни не поверила бы, что сможет своротить эту махину! Какое счастье, что дверь в ванную открывается внутрь, это всегда было жутко неудобно, Катерина постоянно мечтала перевесить дверь, но, конечно, так ничего и не вымечтала. И слава богу!

На стиральную машинку она взгромоздила все тазы, и ведро для мытья полов, и вешалку для полотенец, и сами полотенца, и вообще все, что нашлось в ванной. Уперла швабру в косяк и в противоположную стенку. Прислушалась к возмущенному воплю, раздавшемуся в прихожей, и прыгнула в ванну. Всем телом, всем лицом втиснулась в ледяную белую эмаль, – и замерла.

Кто-то из грабителей бился в дверь изо всех сил, но машинка была широкая, она перекрывала косяк и блокировала задвижку. Конечно, если навалятся все вместе… если успеют навалиться…

«Раз, два, три… десять, пятнадцать… тридцать, – считала Катерина секунды. – Господи, ну что так долго, мы в квартире уже не меньше семи минут, а тревожной группы все нет! Я ведь нажала кнопки «вызова под принуждением»! Они ведь должны понять, что меня заставили!»

Звонок! Звонок во входную дверь! Обычно он был еле слышен, но сейчас Катерине показалось, будто зазвенело прямо в ее голове. Вся ванна от этого звона заходила ходуном. Опять звонят. И еще раз, еще.

Катерина зажмурилась.

Это не звонок. Это стреляют через дверь, а пули попадают в ванну.

А вот целая очередь! У них что, и автомат есть, а не только пистолет с глушителем?!

И вдруг настала тишина. А потом снова очередь… Нет, не очередь, а непрерывная трель дверного звонка.

Полиция все-таки приехала!

Мгновение тишины…

– Ну, ты меня еще вспомнишь!

Голос долетел до нее – ледяной, мертвенно-спокойный, словно выдох из могилы. А потом – топот, звон, треск, крики!

* * *

Ирина никогда в жизни не видела староверских скитов, разве что в каком-то фильме по Мельникову-Печерскому, однако, лишь взглянув на это мрачное строение, темное от времени, с крестом, прибитым на уровне второго этажа, она сразу поняла: точно, скит!

Раньше она думала, что самым трудным будет отыскать это место и войти внутрь, но, похоже, куда труднее будет выбраться отсюда и избавиться от Витали и… и от этого ходячего ужаса!

Сцепив руки на груди, расширив глаза, чувствуя, как холодеет лицо, она завороженно смотрела на высокую мужскую фигуру, возникшую в воротах.

Сказать, что этот человек в ворота вышел, можно было лишь условно, настолько гибки, текучи, неуловимы были его движения. Сказать, что выполз, – как-то неловко: ведь он перемещался на двух вполне нормальных нижних конечностях. И все-таки ассоциация с движениями пресмыкающегося была полной. Вдобавок он оказался невероятно худ, узкоплеч, с маленькой черноволосой, коротко остриженной головой, которая, вероятно, была слишком тяжела для длинной тонкой шеи и клонилась то влево, то вправо… точь-в-точь как голова змеи, ждущей добычу! И в довершение всего его тощие ноги облегали, как перчатка, узкие черные брюки из блестящей кожи.

Но и этого ему оказалось мало! Все его тощее тело от плеч до пояса было покрыто сплошным узором татуировки. Рисунки словно бы перетекали один в другой, подрагивая и шевелясь при каждом движении худого тела. Они казались ожившей чешуей, которая покрывала тело двуногого пресмыкающегося, и Ирина подумала, что назвать его можно было, конечно, только одним словом – Змей.

– Ух ты, какое чудо! – Как ни странно, Змей не шипел, не свистел, а разговаривал вполне человеческим голосом, разве что чрезмерно тонким, даже писклявым. – Только имей в виду, киска, больше 50 баксов за ночь я не даю. Да ты не переживай, – тут же успокоил он, заметив, как вздрогнула Ирина, – Виталя отвалит как минимум столько, так что свою сотку ты всяко заработаешь. Ну и за день положим тебе полсотни за хлопоты… хорошие деньги даже в Нижнем, а уж в этой дыре – тем более! Ну, пошли!

Змей открыл дверцу, которая почему-то мгновенно подчинилась ему, выволок Ирину из машины, окольцевал ее талию гибкой длинной ручищей и повлек за собой в дом, чуть приподнимая, когда ее ноги начинали путаться каблуками в высокой траве. Распахнул дверь, втащил девушку в просторный холл и выпустил из рук.

Очень кстати сзади оказалось кресло, в которое Ирина и рухнула, поскольку ноги ей по-прежнему не повиновались.

Откуда-то шло ровное, успокоительное тепло. Да это камин, в котором пылала преизрядная лесина! Даже в том состоянии, в каком она сейчас находилась, Ирина не могла не отметить нелепости этого сочетания: староверский угрюмый скит – и камин, сложенный из дикого камня. Конечно, здесь все переделано новыми хозяевами, для которых горит огонь в камине, разбросаны кругом ковры и в изобилии заставлен тарелками огромный круглый стол.

Ирина, у которой маковой росинки не было во рту со вчерашнего дня, почувствовала легкое головокружение от внезапно пробудившегося голода и с интересом уставилась на стол, на котором, казалось, не было только птичьего молока.

Змей то ли решил помочь Витале разгрузиться, то ли просто выполз по неведомой надобности. Оставшись одна, девушка сорвалась с кресла и очутилась около стола. Глаза разбежались, но все же она успела схватить два ломтика сыра и пласт копченого мяса и даже проглотить все это, прежде чем скрипнула, открываясь, дверь.

До кресла бежать было далеко; Ирина метнулась к камину и замерла, протянув к огню руки, делая вид, что греется, а сама в это время усиленно пыталась прожевать остатки сыра. При этом она чувствовала себя Васисуалием Лоханкиным, застигнутым над кастрюлей.

– Замерзла? – раздался оживленный голос Витали. – Ну ничего, мы со Змеем тебя согреем. Хочешь – прямо тут, у камина, на коврах?

Ирину передернуло. Сыр и мясо заметались в желудке в поисках выхода.