Блондинка из Пекина - Джеймс Хедли Чейз Страница 4

Смерк, предвидя, что служба английской контрразведки отправит одного из своих агентов встретить Малиха в аэропорту, сумел парировать этот удар. За несколько минут до прибытия самолета трое людей в черных комбинезонах муниципальных служащих подошли к одиноко стоящему мужчине с газетой в руках и, ни слова не говоря, уложили его. Они исчезли так же быстро, как и появились, поэтому никто не успел должным образом отреагировать на это нападение. «Скорая помощь» увезла жертву, и Смерк с удовлетворением отметил, что среди людей, ожидающих прибытия лондонского рейса, больше нет ни одной подозрительной личности. Его черный «Паккард» ожидал на стоянке, и они немедленно отправились в Париж.

– Дело предстоит не из легких, – принялся вводить Малиха в курс задания Смерк. – В госпитале в Нейи находится неизвестная женщина. У нее полная потеря памяти, и подозревают, что это бывшая любовница Кунга. Наша задача состоит в том, чтобы выкрасть ее из госпиталя и доставить на виллу в Мальмезон, где с ней попытаются поговорить. Вы будете руководить этой операцией. Девушку зовут Эрика Ольсен. Американская служба безопасности установила ее личность. Уже выставлен часовой возле ее палаты. Возможно, в самое ближайшее время ее переведут в какое-нибудь весьма труднодоступное место.

– А что, она действительно знает что-то важное? – осведомился Малих.

– Судя по поведению американцев, похоже на это.

Малих молча размышлял. Придется проникнуть в госпиталь и, обманув охрану, выкрасть женщину. Вот это как раз в его вкусе!

– Вы уже предприняли что-нибудь?

– О, мы не теряли времени даром. Около госпиталя постоянно дежурит наш человек. Он сообщает о положении дел каждые тридцать минут. На мой взгляд, самое простое – это пробраться в госпиталь, забрать женщину и так же спокойно выйти. Счастливый случай нам благоприятствует, поскольку на том же этаже находится палата американского генерала. Я уже раздобыл американскую форму, джип и санитарную машину. Мы сделаем вид, что приехали проведать генерала. Я разработал маленький сценарий, по которому мы и будем действовать. Но если этот план вас не устраивает, придумайте свой, ведь руководитель операции вы, а не я.

В то время, как Смерк во всех подробностях излагал свой план, Малих рассматривал лицо своего компаньона. «Сейчас я начальник, – думал он. – И Смерк мне подчиняется. Но, если он и дальше будет действовать подобным образом, наше сотрудничество не продлится долго. Его план с таким же успехом мог быть подписан „Малих“».

– Великие умы, видимо, сходятся. Я поступил бы примерно так же, – сказал он Смерку. – План превосходен. Можете быть уверены, я сделаю все, чтобы он был по достоинству оценен.

– Как бы не так, – ответил Смерк, смеясь. – Я прекрасно понимаю, что вы этого никогда не сделаете. Но если мой план вам понравился, я рад его вам подарить.

– Вы не тщеславны?

– Нет… А вы?

– Я и сам себя частенько спрашиваю об этом. Может быть, в глубине души… Впрочем, нет, не думаю.

Он замолчал и перевел разговор на другую тему. Осторожность никогда не позволяла ему говорить откровенно.

– А кто займется девицей в Мальмезоне? – спросил Малих. – Надеюсь, роль сиделок тоже достанется нам?

– Это было бы не так плохо. Судя по всему, она весьма пикантна. Но, к сожалению, мы ею заниматься не будем. Ковский поручит работу Марине Доринской.

– Этой шлюхе? – удивился Малих. – И что она вообще делает в Париже?

– О, она здесь часто бывает. Говорят, она и Ковский…

– Кто это говорит? – Малих едва не зарычал, Смерк был неробкого десятка.

– Если вам об этом неизвестно, значит, вы один такой!

– Я обо всем знаю, но не собираюсь распространяться на подобные темы. Что касается меня, то я предпочел бы переспать с ведьмой, чем с этой бочкой.

– Ковскому, видимо, все равно…

В 16.40 Джон Дорн оказался наконец в американском госпитале. Он был страшно зол из-за вынужденной потери нескольких часов. Иероглифы, вытатуированные на ягодице женщины, требовали расшифровки, а для этого надо было заполучить Вольфганга Вольверта – эксперта американского посольства по китайским вопросам. Он же в это время находился на рыбалке в окрестностях Амбуазы. Пришлось посылать за ним вертолет. А потом долгое время втолковывать значимость этой проблемы. Джон Додж, лучший фотограф ЦРУ, сопровождал Дорна и Вольверта.

Дорн оставил своих спутников в коридоре, а сам прошел в кабинет доктора Форрестера.

– О'Халлаген уже предупредил вас, доктор, что пациентка, возможно, представляет большой интерес для Штатов?

– Да. Я в полном вашем распоряжении.

– Благодарю. Теперь самое главное. Чтобы никто из посторонних не приближался к этой женщине. Я полностью рассчитываю на вас. Весьма возможно, что ее попытаются похитить. Кроме того, внимательно следите за пищей, которую подают ей. Не позволяйте никому заходить в ее палату за исключением медсестры. За медсестру вы отвечаете лично.

– Обо всем этом меня предупредил уже О'Халлаген. Чем еще могу быть полезен?

– Мне необходима фотография иероглифов, вытатуированных на ягодице. Фотограф здесь за дверью.

– Но ведь эти знаки находятся на таком месте, что мы просто не можем заставить ее позировать перед незнакомыми людьми.

– Так что, она пришла в сознание?

– Да, сейчас она в полном сознании и очень возбуждена.

– Я все это прекрасно понимаю, но мне очень необходимы эти снимки, – продолжал Дорн голосом, не вызывающим возражения. – Вполне возможно, что их потребуют в Белый дом. Сделайте ей укол пенталона, и она ни о чем не узнает. Кроме того, мне бы хотелось, чтобы эксперт по китайским вопросам осмотрел эти иероглифы. И поторопитесь, доктор, мое время ограничено.

Форрестер помедлил, потом пожал плечами.

– Ну, если это действительно так важно… – Он отдал какое-то распоряжение по телефону. – Ваши люди могут подняться к ней через десять минут.

Дорн подошел к двери, чтобы предупредить Доджа, потом снова вернулся к столу.

– Доктор, скажите, что вам известно об этой женщине?

– Пожалуйста. Когда ее сюда доставили, мы констатировали…

– Не то, доктор. Я знаю эти факты, так как читал ваш рапорт. Меня интересует ваше личное мнение. Во-первых, она действительно потеряла память или просто ломает комедию?

– Я так не думаю. Она не поддается гипнозу. И у нее приличный кровоподтек на затылке. Вполне возможно, что это след от удара, который и послужил причиной потери памяти. Такие случаи редки, но тем не менее встречаются в практике. Я думаю, что у нее типичная амнезия.

– Что вы можете сказать относительно продолжительности этого состояния?

– Ничего определенного. Неделя… Месяц… Думаю, не больше.

– Вы не пробовали вводить ей скополамин, чтобы заставить говорить?